Если бы он был другим, то просто засвидетельствовал бы факт ее смерти и пошел бы дальше своей дорогой.

Нет, не так… Если бы он был другим, она никогда бы не полюбила его так сильно, отчаянно и нежно.

Она долго пыталась внушить себе, что до остальных людей ей нет никакого дела, но это была лишь иллюзия, самообман. Если ты отрекаешься от других, то и сам перестаешь быть человеком.

Охотник не торопился.

Он действовал основательно, за три года, минувшие после его встречи с Раулем, «Фалангер» реконструировал всего лишь пять смежных отсеков станции.

Еще накануне, осматривая их, Шелест с удивлением отметил, что кибернетический разум серв-машины внес существенные коррективы в проект электронно-механического мира.

Во-первых, он уже не пренебрегал маскировкой. Штурмовой носитель был спрятан в специально созданном ангаре, свод которого, помимо двухслойного экранирующего покрытия, имел своеобразную бронезащиту: исковерканная обшивка станции повсеместно сохранила свой микрорельеф, и лишь под старым корпусом, надежно скрывающим от постороннего взгляда все новшества, располагались вновь созданные конструкции, защищенные метровой толщей керамлита.

Поначалу такое радикальное изменение проекта насторожило Шелеста. Разум «Одиночки» сделал собственные выводы из событий трехлетней давности и уже не стремился продемонстрировать свои творения любому человеку, оказавшемуся поблизости от станции. Им с Дашей пришлось приложить определенные усилия, чтобы отыскать Охотника, — созданная им система маскировки работача безупречно, и у Шелеста в первый момент возникли серьезные опасения — не произошел ли в системе «Фалангера» своеобразный «откат» к древним боевым программам?

Его сомнения только усилились при первой экскурсии по реконструированным помещениям.

Ангар для «Нибелунга», отсек систем слежения и связи, личный технический бокс и уникальный в своем роде ремонтный цех, где проходили реконструкцию поврежденные сервомеханизмы, доставленные Охотником из зоны многовекового противостояния, наглядно показали Шелесту, что нейросеть «Одиночки» получила новый импульс саморазвития, усвоила и проанализировала сведения о современном человечестве, об отношении людей к реликтам, сохранившим функциональность со времен былой войны.

Какие выводы сделал для себя Охотник, если его мечта об открытом, доступном, сверкающем мире вдруг ушла вглубь, под исковерканную оболочку станции, а реализация нового проекта уже не имела ничего общего с той символической аркой, что так глубоко затронула сознание Рауля?

Четыре заново воссозданных отсека станции пробуждали ассоциации с грамотно укрепленной, отлично замаскированной базой, где имелось все необходимое для возрождения самодостаточного анклава машин.

Однако все подозрения Рауля рассеялись как дым.

Он испытал невероятное облегчение, когда Охотник привел их к небольшой двери, находящейся в зале компьютерных систем.

Если все осмотренные ими помещения и переходы имели размеры, соответствующие габаритам тяжелой серв-машины, то данный вход выглядел игрушечным по сравнению с исполинской фигурой «Фалангера».

— Входите. И чувствуйте себя как дома.

У Рауля вдруг потеплело на душе.

Он первым перешагнул порог отсека и остановился, не в силах скрыть свого изумления.

Здесь все предназначалось для людей.

Центральное помещение напоминало уютную гостиную, с которой граничили три отдельные комнаты, оснащенные всем необходимым для длительного комфортного проживания гостей, далее располагались бытовые помещения, в которых Охотник установил неизвестно где и как добытые синтезаторы пищи, регенераторы воздуха и водяные рециркуляторы.

«Как будто фрагмент фешенебельного отеля», — подумал Шелест, рассматривая обстановку гостиной. Помимо декоративной отделки, в стены были вмонтированы стереоэкраны, демонстрирующие пейзажи далеких планет, на которых никогда не бывал Охотник.

Ты удивлен? — Даша заглянула в спальню и мысленно добавила: — Разве ты не обратил внимания, что все отсеки, включая ангар «Нибелунга», оснащены системами поддержания жизни?

Мечта Охотника не исчезла. Он лишь глубже осознал реальность и не мог пренебречь обретенным опытом.

— Ты ждал моего возвращения? — не удержавшись, спросил Рауль.

— Я надеялся, что ты вернешься, — ответил оставшийся в компьютерном центре Охотник. — И я рад, что ты пришел не один.

— Как ты создавал эти помещения? — вмешался в их разговор голос Даши.

— Пришлось на время сменить оболочку. На станции нашлось несколько старых машин андроидного типа. Это было любопытно и познавательно — на время ощутить себя человекоподобной конструкцией.

— Охотник, нам нужно поговорить с тобой.

— Доброе утро, Рауль. Я включил систему имитации смены дня и ночи. Вам было удобно?

— Да… Мы прекрасно выспались.

— В таком случае я распоряжусь относительно завтрака.

— Мы можем совместить приятное с полезным. Нам необходима твоя консультация.

— Я не совсем тебя понимаю, Рауль. Возникли проблемы?

— Ты следишь за показаниями датчиков, Охотник?

— Данные поступают ко мне автоматически каждые тридцать минут.

— В течение последних часов сенсоры регистрировали какие-либо аномалии?

— Да. Было локальное возмущение гравитационного поля. Источник определен.

Вот и подтверждение. Значит, мы действительно были там. У Шелеста исчезли последние сомнения относительно реальности происходящего. Локальная аномалия. Пробой метрики силой разума? Нужно будет уточнить показания приборов станции. И следует отдать должное Охотнику — определив источник энергетической аномалии, он тем не менее не побеспокоил их.

— Именно об этом нам нужно поговорить, — произнес Рауль. — Я ценю твою тактичность, однако вопрос касается нас всех, и его решение не терпит отлагательств.

— Станции что-то угрожает?

— Нет. Нам с Дашей необходимо узнать твое мнение относительно полученной нами информации.

— Я готов. Где будет удобнее встретиться?

— Буду признателен, если ты сменишь оболочку и зайдешь к нам.

— Уже иду.

Они сидели в глубоких креслах, расположенных вокруг стола, сервированного для завтрака.

Два мнемоника и андроид, которым в данный момент управлял кристалломодуль «Одиночки».

Три судьбы, три сознания, прошедшие через тяжелые испытания, — каждый из них обладал своим уникальным взглядом на мир, собственными неповторимыми способностями и опытом: казалось, что сейчас в реконструированном отсеке древней станции сошлись линии времени, олицетворяющие прошлое, настоящее и будущее.

— Мы бы хотели получить независимую оценку имеющейся информации, — произнес Рауль, поставив на стол чашку с кофе. — Нам с Дашей трудно быть объективными, наши мнения расходятся.