Девушка снова замычала, опасливо поглядывая на меня, и я улыбнулась ей.

- Ты позволишь мне навещать тебя?

- Нэээ… - она замотала головой. – Нээээ…

- Она сама знает, что ей никто не рад и боится, - шепнула Берта. – Давайте оставим ее в покое, госпожа.

- Лаванда, я жена герцога, - мягко сказала я. – Не бойся, я смогу защитить тебя.

Девушка вскинула на меня глаза и в них я увидела еще больший страх. Что напугало ее? Мои слова?

Я пробежалась взглядом по стенам и столу и вдруг заметила книгу, обтянутую бархатом. Взяв ее в руки, я удивилась еще больше, поняв, что это сказки. Дорогое тиснение, шикарные рисунки на бумаге хорошего качества… Откуда она у нее?

Посмотрев на Лаванду, я увидела, что она внимательно наблюдает за мной и отчаянно комкает свою грязную игрушку. Решив не пугать ее еще больше, я положила книгу на место и сказала:

- Ты любишь сладости, Лаванда?

- Дааа… - замычала она, и на ее лице мелькнуло некое подобие улыбки.

- Может, я принесу тебе кусочек пирога с джемом или орехового печенья?

Ее глаза забегали, но соблазн оказался велик, и она почти прошептала:

- Дааа…

- Хорошо, тогда я приду к тебе завтра утром. Можно? - она кивнула, и я протянула ей руку. – Мне было приятно с тобой познакомиться.

Девушка осторожно прикоснулась к ней своими грубыми пальцами, и я пожала их.

- До встречи.

Мы вышли из каморки, и пока за нами не закрылась дверь, я чувствовала на себе пронзительный взгляд ее обитательницы.

- Вы такая добрая, ридганда… - восхищенно протянула Берта. – Даже не побрезговали ею.

- Разве можно брезговать человеком? – я повернулась к ней. – Ее болезнь не повод для ужасного обращения. Брезговать нужно теми, кто позволяет себе жестокость по отношению к ней.

Служанка ничего не ответила, но я знала, что задела ее душу.

Мы вернулись в замок, и прежде чем пойти на кухню, я сказала:

- Займись горничной, у нас мало времени.

- Сейчас все сделаю! – Берта хитро улыбнулась и умчалась, стуча каблучками.

А у меня из головы не выходила Лаванда. Я не могла это оставить просто так.

Дуглас уже ждал меня, чтобы похвастаться продуктами, которые он привез с рынка.

- Все самое лучшее, госпожа! Вы только посмотрите на эти грибы! Один краше другого! А кролик?! Это ведь целый кабан! Он, наверное, ел лучше своих хозяев!

Я внимательно осмотрела все покупки и осталась довольна – Дуглас знал толк в продуктах. Даже перец, называемый здесь купус, оказался мясистым и красивым, среди которого были и красные, и желтые, и яркие оранжевые экземпляры. Клубника испускала божественный аромат, и я, слопав одну ягоду, должна была признать, что здесь она намного вкуснее.

- Какой же ты молодец! – похвалила я повара, и тот моментально расцвел.

- Еще бы! У меня глаз наметан и нюх хорош! Дугласа не обманешь!

Он засуетился у стола, а я снова вспомнила Лаванду. Господи, как же помочь бедной девочке? И еще меня мучило странное чувство… Солнечная девушка мне кого-то сильно напоминала…

Берта примчалась на кухню примерно через час и, многозначительно кивнув в сторону отца, суетящегося у очага, сказала:

- Ох, снова мне придется прислуживать ридганде Кэролайн. Флоксия накачалась вином и сейчас лежит в прачечной! Женщины поливают ее водой, но ей хоть бы что!

- А почему именно тебя приставили к ней? – недовольно поинтересовался Дуглас. – Разве ты не горничная госпожи?

- Я сама попросилась, - ответила девушка. – Мне заплатят больше, и я смогу купить себе те красивые зимние сапожки в обувной лавке.

- И ради этого ты готова терпеть ее капризы? – повар нахмурил густые брови. – Ну, не знаю, Берта… Смотри сама, но потом не плачь, если эта девица надает тебе пощечин или станет дергать за косы.

- Пусть только попробует, - сказала я и подмигнула служанке. – Я не потерплю в своем доме насилия. Если что, сразу говори, что пожалуешься герцогине. Поняла?

- Да, госпожа! – Берта весело улыбнулась и снова умчалась.

К обеду пожаловали еще гости… Приехали наши с Риви родители. Об этом мне сообщила Фрода, забежав на секундочку на кухню.

- Ридганда, ваши родители пожаловали! – радостно сообщила она. – Наверное, уже вошли!

Я, конечно же, пошла встречать их, приготовившись давать объяснения. Наверняка отец потребует от меня извинений за побег.

Они уже были в холле, и я сразу увидела его среди суетящихся слуг. Виконт был одет в кожаную куртку, темно-синюю рубаху и его начищенные сапоги просто слепили глаза. Он шумел, громко смеялся, и я даже услышала от него пару крепких словечек. Виконтесса же выглядела холодной и неприступной, а темное платье делало ее похожей на вдову.

Отец заметил меня, и я на секунду подумала, что он сейчас начнет отчитывать свою непутевую дочь, но, к моему удивлению, виконт излучал лишь добродушие и отеческую любовь. Ах, да! Я ведь теперь герцогиня!

- Дорогая! – воскликнул он, направляясь ко мне с распростертыми руками. – Как я рад видеть тебя!

Он обнял меня и, расцеловав в обе щеки, подтолкнул к виконтессе.

- Твоя бедная мать чуть не сошла с ума от радости, когда ты оказалась в доме мужа! Она так переживала!

Я с трудом представляла себе переживания холодной и безразличной женщины, но все же обняла ее и сказала:

- Добро пожаловать, матушка. Я скучала по вам с отцом.

Она взглянула на меня с недоверием, а потом недовольно произнесла:

- Ты не похожа на герцогиню. Почему на тебе старое платье?

- Я была на кухне, - ответила я, совершенно позабыв о том факте, что настоящая Рианнон вряд ли была замечена в любви к кулинарии. – Не могу же я ходить в шикарном платье между мешком с мукой и рыбьими хвостами?

- Что это значит? – похоже, виконтессе стало дурно. – Ты что, трудишься на кухне?

Вот же черт! Теперь еще и эти проблемы!

- Нет, я учу повара готовить вкусную пищу, - терпеливо сказала я. – Потому что у меня это получается намного лучше.

- Ты??? Учишь повара??? – ее глаза стали увеличиваться в размерах, и если бы не появление Риви и графа, мне бы пришлось туго.

- Отец! Матушка! – сестра обнялась с виконтом, а потом подошла к нам. – Как вы добрались?

- Дорога была ужасной! – фыркнула виконтесса, обнимая дочь. – Нас трясло, как на стиральной доске!

Ардал тоже поздоровался с тестем и поцеловал ручку теще, отчего на ее бледных щеках появился хоть какой-то румянец.