Молодая колдунья мысленно потянулась к неведомому богу, и очень удивилась, когда услышала ответ.

«Это ты, странная девушка. Что тебе надо».

«Самой мне ничего. А просить тебя хочу за твоего жреца. Имени его не знаю. Но он встретил в моем городе девушку и полюбил ее. Пусть у них все сложится».

«Я подумаю, Вася».

На этом короткий разговор закончился. Василисе показалось, что бог улыбался. Хотя проверить подозрения возможности у нее не было. Но все равно девушка была уверена, что невидимый покровитель не будет препятствовать своим людям в устройстве на новом месте. Пусть он хотел завоевать эти земли силой, возможно, куда большего получится достичь миром. Скорее всего, именно так и будет.

– Что, Василиса Ивановна, – остановилась рядом с ней Милица. – Война закончилась, будем учиться жить по-новому, с новым божеством и новыми людьми?

– И мы, и они, – Василиса чуть поклонилась боярыне. Та лишь улыбнулась.

– А что вы, колдуны, об этом думаете?

– Коли бог этот будет на стороне нашей, страна только выиграет. Коли снова смуту поднять решит, ничего не получится, – заговорила девушка. – Год, другой, а после никто не захочет поднимать руку на своих жену, детей. Он это понимает. Возможно, и сам скоро найдет себе подружку. У нас богов много, выбирать есть из кого.

– А не найдет, можно будет предложить ему выбрать девушку из смертных. Думаю, никто из пантеона не откажет в такой малости.

– Думаю, – улыбнулась колдунья, – если ему кто-то приглянется, он и спрашивать особо не станет. В лучших греческих традициях.

Обе они улыбнулись. Когда Василиса бросила еще один взгляд в сторону Анютки и жреца, он уже что-то тихо говорил ей. Она смущалась, но слушала внимательно, изредка односложно отвечая. Не так и неправа была ее мать, когда говорила, что жрец дочери приглянулся. Не так неправы были они с царевнами, защищая этого жреца. Пусть они не знали, кто именно по нраву пришелся девушке, но сейчас Василисе не надо было рисовать, чтобы понять, все у этой пары сложится хорошо. Главное, чтобы теща не вмешивалась. Ну да они с Ягой, если понадобится, на Феклу управу найдут.

– Сама-то когда думаешь княгиней становится? – тихо поинтересовалась боярыня.

– А как позовут, – снова улыбнулась Василиса. – Пока новых детей не подкинули.

Они снова переглянулись. На этот раз без улыбки. Женщина тоже переживала насчет малыша. Но гонцы еще не вернулись, была надежда, что родители малыша найдутся. Хуже будет, если они вернутся одни, без каких-либо результатов.

А Горыныч пел. Некоторые песни были местными, какие-то он выучил по книгам или у заезжих гостей, паломников, монахов. А некоторые были переделками песен из мира Василисы. И девушку немного мучила совесть, что она опередила время, научив текстам, время которых еще не пришло.

«Может, напротив, в нашем мире оно пришло именно сейчас, и именно так они должны были возникнуть», – раздался в ее голове мелодичный женский голос.

– Может, – тихо прошептала девушка, отвечая матери Макоши.

Милица посмотрела на нее немного удивленно, но переспрашивать не стала. А Василиса больше ничего не говорила. Возможно, послышалось.

Между тем Горыныч закончил свое выступление, поклонился всеми головами, согнув шеи, и затопал через расходящуюся толпу на царский двор. Там для него всегда была готова каша с медом или какими-нибудь фруктам и большой сарай для ночлега. Царь уже подумывал отстроить ему полноценный дом, разумеется, подходящий Змею, чтобы тому было где жить. Чай, не обеднеют. Все равно столоваться главный певун всея Московии предпочитал именно у правителей. Им оно не так накладно.

После Горыныча начали расходиться и люди. Милица глазами поискала кого-то в толпе, проходящей в ворота, после чего вновь повернулась к колдунье. Боярыня уже хотела позвать ее в терем, обсудить пару вопросов, но заметила, как Василиса куда-то внимательно смотрит. Проследив за ее взглядом, женщина увидела двух гонцов, рядом с которыми шли мужчина и женщина.

– Нашли, – радостно выдохнула боярыня.

– Надобно государыне сообщить, что гонцы вернулись, – повернулась к ней Вася, широко улыбаясь. – Уж вы матушке-царице сообщите, а я пока людей встречу. Заодно парой слов с ними перекинусь, надобно понять, настоящие это родители, или обманщики.

Милица только кивнула, после чего поспешила в терем. Василиса, напротив, прошла ближе к воротам. Больше всего девушка боялась ошибиться. И Яги, как назло рядом нет. Кому-то срочно Арина Романовна понадобилась.

Между тем люди подошли к воротам. Гонцы сразу узнали молодую колдунью. Один попросил немного подождать и поспешил к ней. Тихо переговорив о чем-то, он кивнул девушке. Она улыбнулась в ответ, после чего молча сделала знак следовать за нею.

Мужчина и женщина несмело пошли к царскому терему. Находящийся на крыльце боярин хотел, было, что-то сказать по поводу гостей незваных, но Василиса холодно бросила:

– Матушка-царица ожидает.

Пришлось посторониться, недовольно постукивая по доскам резного крыльца.

Поскольку разговор не состоялся, девушка сунула руку в сумку, нащупывая кусок бересты и уголек, как в голове ее раздался голос.

«Они это».

«Благодарствую», – девушка улыбнулась. Неведомый бог поспешил развеять сомнения. А не верить ему поводов не было. Да и не такой он плохой оказался. Даже кровавые человеческие жертвы легко согласился заменить на коз, овец да птицу домашнюю. Правда, предварительно выслушав небольшую лекцию о пользе стариков и детей, из которых воинов не вырастишь, да людей, ставших для войны не годными в силу каких-то причин. Правда, пришлось вспомнить экономику, лекции по которой она частично проспала, а зачет, как ее коллеги, получила за посещение занятий. Но бог оказался понятливым. И теперь иногда помогал молодой колдунье.

Возле горницы, где уже ждала гостей Марфа Матвеевна, уже столпились девушки, готовые бежать по первому ее поручению. Завидев Василису, они тут же поторопились предупредить о ее приходе, после чего одна осталась придерживать дверь, а остальные по лавкам обратно расселись.

Василиса успела отметить простоту горницы. И то верно, чай не бояр, а простых людей принимают. И все равно видно было, что неловко гостям от такого внимания. По тому, как они поясно поклонились, после чего, повинуясь жесту, устроились на лавочке подле царицы. Сама девушка села так, чтобы не сильно бросаться в глаза людям. Хватит с них внимания царицы и двух ее верных боярынь.

Но вскоре прибывшие забыли, где находятся. Едва царица попросила рассказать, что случилось с их ребенком, женщина расплакалась, а мужчина начал говорить, но постоянно сбивался, останавливался, чтобы успокоиться. Никто его не торопил. Только одна из прислуживавших Марфе Матвеевне девушек принесла воды.

– Мы долго о ребенке мечтали, – поведал им мужчина. – Токмо то ли время не настало, то ли боги нас испытывали, но долго не было у нас детей. А потом родился наш Ждан, – мужчина сделала паузу, потом продолжил. – Не буду рассказывать, что происходило в эти несколько месяцев. Скажу лишь, что они стали самыми счастливыми для нас. Но потом приехала моя сестра. Сказала, что ей тяжело оставаться одной после смерти мужа, и она хочет пожить немного с родными. Мы не стали ей отказывать. Где-то с неделю Марфа помогала нам с малышом, делала работу по дому. Мы с Настасьей только радовались, ведь наступила зима, я почти все время проводил в лесу, на охоте, а ей приходилось и по дому все делать, и за водой ходить, и дрова колоть, да мало ли работы дома найдется. Опять же одной не так одиноко. Но как-то утром жена моя проснулась, а дома никого. Сначала она подумала, что Марфа вышла погулять с нашим сыном, но во дворе их не было, да и соседи не видели ничего. Настасья бегала, искала, собак по следу пустили, да только звери след взять не смогли. Перебила она след чем-то, а жене сонного зелья подлила. Травница наша рассказала, что брала у нее, мол, после смерти мужа сон не идет. Мы уже смирились, решили, что сгинули они в лесу. А тут радость такая.