– Во поле березка стояла, – котел наклоняется, выплескивая немного смолы туда, где столпилось больше всего вражеских воинов. – Во поле кудрявая стояла…

И, если можно отойти от стен, защититься от вражеских луков, обмануть пушкаря, то спастись от поющего монстра было невозможно.

Но вот над полем раздался звук рогов. Нападавшие вздрогнули и начали отходить от стен, оглядываясь. А потом бросились через поле, к дальнему лесу. Потому что с другой стороны на них надвигались неизвестно откуда появившиеся чужие войска.

Кощей со стены увидел, как развеваются на солнце стяги Московии, османов, свеев, и других стран, приславших помощь. Улыбнувшись чему-то, он повернулся лицом к солнцу, широко развел руки и начал читать какое-то заклинание. Слова медленно сплетались, создавая причудливую вязь. Будь это кружевом, мастерицы с завистью вздыхали бы над сложностью работы. Едва последнее слово было произнесено, мужчина быстро разрезал ладонь кинжалом и взмахнул, рассеивая капли крови в воздухе. Они сверкнули на солнце, вспыхнули и исчезли, а поле боя накрыл купол, чуть заметно переливавшийся на солнце. Кощей улыбнулся и привалился к стене, чтобы сползти по ней на деревянный настил.

– Костя, ты чего… – колдун поморщился. И почему Елисея принесло именно сейчас. Не мог раньше пройти. – Эй, давай, вставай, пойдем вниз. Нечего тебе тут делать. Пусть у врагов только луки со стрелами, а царапают они воинов только так.

– Ничего, – улыбнулся колдун. – Зато враг не уйдет. Вообще. Накрыл я все поле до леса. Наши пройдут, а чужим хода нет.

Ух ты! – восхитился царевич. – Но все равно, пойдем отсюда. Внизу, под навесом, посидишь. Там и огонь есть. Яга говорила, вы от него силу получить можете.

Мужчина только кивнул. Спорить желания не было. Все равно сделал он даже больше, чем мог. Теперь пусть обычные воины действуют. С удивлением отметив, что парнишка вырос, и с легкостью помогает ему идти, Кощей улыбнулся.

– Константин… – удивился посадник, увидев, как наследник помогает обессиленному колдуну.

– Все, – улыбнулся тот, – дальше сам командуй. Там наши, враги волшбой заперты. Думаю, скоро сдаваться начнут.

Посадник только кивнул, после чего поспешил осмотреть поле боя. Но кроме хаоса ничего не увидел. От леса двигались стройные ряды прибывших на выручку войск, а между ними метались тысячи противника, не понимая, где все высшее командование, что им теперь делать, как спастись от страшного оружия и не менее жуткого чудовища, которое то пело, то смеялось, сбрасывая на них камни и поливая горящей смолой, причем каждый раз с неожиданной стороны.

Горыныч и в самом деле развлекался. Исполнив несколько песен, которые он переделывал с Василисой, Змей перешел на церковные песнопения, изредка разбавляя их хвалебными песнями в адрес иных богов и сурами из Корана, которые специально разучил вместе с Городецким имамом.

Когда Кощей в последний раз бросил взгляд в бойницу, трехголовый певец выделывал в воздухе сложные кульбиты, попутно швыряясь камнями в сотников вражеского войска. Точность попаданий была отменной. Видимо, вскоре предстояло перейти на десятников, но тех вычислить было сложнее.

– Хватит любоваться, – пробурчал Елисей, которому все-таки было тяжеловато удерживать здорового мужика в доспехе, пусть и кожаном, но обильно украшенном заклепками из железа и серебра, да с Кладенцом у пояса. Пусть не пришлось меч в ход пустить, легче он от этого не становился. – Пойдем, пока не подстрелил нас особо везучий лучник.

Не успели они дойти до лестницы, как в то место, где совсем недавно была голова Кощея, вонзилась стрела. Царевич выразительно посмотрел на друга, но промолчал. Тот не менее многозначительно посмотрел на подрагивающую стрелу, после чего покорно отправился вниз. Если с ним что-то вдруг случится по глупости, с Василисы станется проклясть погибшего так, что будешь бегать по Московии бодрой нежитью, приставая ко всем медведям, а то и прочим животным. Мстить она любила. Опять же незаконченные дела оставались. С тем же Никитой разобраться надо, да и Марфа в доме ждет, вместо любимой женщины.

Но, оказавшись внизу, Кощей под навес уходить отказался. И без него там тесно. Вместо этого он попросил своего юного друга отвести его в церковь. Идти всего ничего, и стоит она на месте силы. Помолиться всем богам можно, да отдохнуть, восстановиться. Опять же, никаких шальных стрел не прилетит. Да священник в беседе не откажет, а то и советом поможет. Потому что в личной жизни у Кости путаница, не помешает с кем-то, кто тебя поймет, поговорить. Можно было бы и к Елизару Елисеевичу заглянуть, совета спросить. Но тому не до разговоров было, потому как дело это обстоятельное, под ячменное пиво, али крепкий мед, с хорошей закуской. Лучше обождать.

На этот раз церковь оказалась освещена. Не очень ярко, но полумрака уже не осталось. Частично из-за лучей солнца, проникавших через маленькие слюдяные окна, но больше из-за свечей, что успели поставить обитатели городка прежде, чем подняться на стены. Старенький священник стоял перед алтарем, пальцы перебирали четки, а губы безмолвно шевелились в молитве. Услышав шорох за спиной, он не стал прерывать священнодейство. Лишь вскинул руку, показывая, что все замечает. Кощей дал знак Елисею, что дальше справится сам, после чего царевич побежал обратно на стену, а сам колдун устроился на лавке у стены и принялся ждать.

Елизар Елисеевич смотрел, как на ограниченном пространстве мечутся люди, и хмурился. С первого взгляда становилось ясно, что здесь не обошлось без колдовства, на которое способны двое – или неизвестный бог, или верный слуга Московии. С учетом того, что он наблюдал, скорее всего, действовал последний. И царь беспокоился за своего колдуна. Как бы не перестарался, а то пару раз было, что с того света вытаскивали Кощея. Спасибо, Арина Романовна рядом оказывалась. Сейчас же Яга в столице, и, даже если посылать за нею Горыныча, все равно потребуется много времени.

Как раз в этот момент Змей и попал на глаза монарху. Две головы высматривали что-то снизу и позади, третья следила, где они летят, чтобы не врезаться ни во что. Но вот цель была обнаружена, Горыныч спикировал, подхватил какого-то человека, после чего взмыл в воздух и потащил его в сторону крепости. Рассмотреть, кого он захватил в качестве добычи, было невозможно, но правитель Московии был уверен, что вскорости все узнает. Царь он или не царь.

Постепенно метания на поле стали прекращаться. Поняв, что сопротивление ничего не принесет, противник начал сдаваться. Их делили на группы, обезоруживали и передавали под охрану десяткам. Сначала опасались, как бы кто не попытался напасть на охранников, но нет, деморализованный противник и не думал о хитрости или подлости, он просто опускался на землю и с тоской смотрел на тех, кто еще надеялся что-то изменить.

Несколько групп продолжали яростно сражаться. Найдя укрытие или в центре бывшего лагеря, или среди кучки камней, они пытались отбиваться, прикрываясь щитами от стрел, предпринимая попытки контратак. Самый ожесточенный бой кипел возле шатров. Посмотрев в зрительную трубу, Елизар Елисеевич заметил воинов в белых одеждах, а за их спиной мальчишек с горящими факелами, словно они надеялись, что смогут защититься таким оружием от стрельцов с пищалями.