– Ты немного опоздал, – сказал отец.

– Опоздал?

– Наташа уехала.

– Как уехала?

– Собрала вещи и уехала.

– Куда?

– Они не сказали.

– Они?

– Она уехала с Виктором. Он ей – жених. Разве ты не знал?

Антон постоял, задумавшись, потом протянул сетку с продуктами отцу. Тот взял ее и долго держал в вытянутой руке, не понимая, что с ней делать.

– Это вам, – тихо произнес Антон.

– А что это?

– Еда из супермаркета.

– А-а-а… Спасибо.

Антон взялся за ручку и открыл дверь. Обернулся.

– Наташа… ничего мне не передала?

– Нет.

Пауза.

– И ни одного слова не сказала на прощание?

– Ни одного…

Антон кивнул головой, вышел и прикрыл за собой дверь.

Возвращался он через парк. Впереди под фонарем стояли трое молодых парней. Они о чем-то говорили и громко смеялись. Антон прошел мимо, не обращая внимания.

Его окликнули:

– Закурить не будет?

Антон остановился и полез в карман за сигаретами. Парни подошли ближе. Один из них негромко сказал:

– Кожанку снимай!

– Что?

– Давай, давай, старичок, без шума… – произнес второй.

Антон рассмотрел их. Трое крепких парней в дешевых спортивных костюмах. Чрез тонкую ткань просвечивали бицепсы. У одного не хватало переднего зуба.

– Парни, отвалите. Она не моя.

– Скидывай куртку и двигай дальше. Мы тебя не тронем.

– Нет. Не могу.

Один из парней ухватил рукой край крутки и сильно потянул на себя. Антон оттолкнул его.

– Да пошли вы…

После этого все трое набросились на него и стали избивать. Антон упал на землю и почти сразу же потерял сознание.

Сквозь жалюзи пробивалось солнце.

Антон открыл глаза. Он был один и лежал на узкой постели в больничной пижаме. К его груди были подключены датчики, а в вену левой руки по пластиковой трубке поступала прозрачная жидкость из банки. Антон пошевелил рукой, потом ногой. Ничего не болело. Он приподнялся и сел на кровати. Свесил ноги. Подумал – где он и что с ним? Прислушался к тишине. Потом сорвал все датчики, подключенные к телу, и бросил их на пол. Один из приборов стоящий на железной стойке у изголовья кровати неприятно запищал. Выдергивать капельницу Антон не стал и вместе с ней, босой, поковылял к выходу.

Больничный коридор оказался безлюден. Над постом медсестры беззвучно моргала красная лампа. Антон пошел в другую сторону. Он ни о чем не думал, кроме одного – где взять покурить?

Антон громко шлепал голыми ногами по линолеуму и пытался открыть все попадавшиеся ему по пути двери. Одна оказалось не заперта, и Антон с капельницей в руке застыл на пороге большой палаты. Несколько больных лежали на кроватях и даже не повернули головы на стук отпираемой двери. Лысый мужик сидел на стуле и читал книжку. Антон сделал шаг вперед.

– Закурить не будет?

Лысый отложил книгу и полез в тумбочку.

– А тебе-то ходить можно?

– Мне все можно…

Лысый встал, подошел к Антону и протянул сигарету.

– Иди в туалет. Мы там курим. Зажигалка лежит на подоконнике.

– А где он?

– Пошли, покажу.

Он вывел Антона в коридор и показал, куда идти.

– Спасибо, друг!

– Не за что.

Антон медленно дошел до двери туалета, остановился и поднес сигарету ко рту. Краем глаза, случайно, заметил надпись на папиросной бумаге: Malboro. Сначала Антон не поверил своим глазам, потом поднес сигарету ближе к лицу и тихо произнес вслух: Мальборо. Даже звук этого слова показался ему незнакомым и далеким, словно его произнесли чужие губы.

Антон поднял глаза и на негнущихся ногах, в сильном смятении, пошел вперед. Словно в летаргическом сне он шел к окну, которое ярким пятном сияло в конце коридора. Когда его лоб наконец уперся в холодное стекло, Антон увидел высотные дома вокруг, а сразу за стеной больницы – широкую автостраду, по которой неслись маленькие машинки, и сбоку – огромный рекламный щит Coca Cola.

Антон несколько раз стукнулся лбом о стекло и зажмурил глаза. Когда открыл, город не исчез, а казалось, стал еще ближе, больше и ярче. Санта-Клаус на билборде, в красном кафтане и зимней шапке, держал в руках маленькую стеклянную бутылку коки, пристально смотрел в глаза Антону и улыбался в серебряные усы.

– Господи…

Тут за спиной Антона послышался топот ног, он обернулся – к нему бежали врач и медсестры. В руке одной был зажат мобильный телефон. Антон явственно видел его – маленький и серебристый. Он не смог отвести от него глаз, даже когда его подхватили под руки и чуть ли не понесли на руках обратно, в палату. Там его уложили в постель и снова прикрепили к телу все оторванные им датчики. Медсестры вышли, а врач остался и не сводил взгляда с осциллографа, по которому бежала изломанная линия.

– Вы с ума сошли, – быстро говорил врач, – вы не должны вставать! Это опасно. Крайне опасно!

– Как я здесь оказался?

– Вас привезла «Скорая». – Доктор повернулся к Антону и рукой вытер вспотевший лоб. – Вы были без сознания.

– А долго я был без сознания?

– Две недели.

– Две недели! – Антон подскочил на кровати.

– Лежите, лежите… Вам нельзя вставать!

Врач уложил Антона на смятую постель.

– Доктор, я был две недели без сознания?

– Да. Вы были в коме, а сегодня пришли в себя.

Антон лежал на спине и смотрел на покрашенный белой матовой краской потолок. Кое-где краска вздулась и пошла пузырями. Все было как-то буднично.

– Не может быть, – сказал он.

– Чего не может быть? – переспросил врач.

– Что я две недели тут пролежал… Не может быть!

– Привыкайте.

– Какое сегодня число?

– 15 мая.

– А год?

– 2008-й.

Антон закрыл глаза. Ему казалось, что он сейчас заплачет. Не открывая глаз, он тихо произнес:

– Я совершенно здоров и хочу выписаться из больницы как можно скорее.

– Мы должны вас обследовать, чтобы сделать окончательное заключение, – сказал доктор. – На это потребуется немного времени.

– Я здоров. Пара царапин, и все.