– Ты только представь, что было бы, если б я знал, что Валентина вернется ко мне в такой-то день и час? Да я бы первым делом напился, приполз на карачках к ней на работу и все выложил. Она бы, конечно, не поверила, плюнула бы мне в морду, а я спокойно набрал бы себе водки, закуски, пошел домой и устроил себе хороший праздник.

– А что дальше?

– А дальше бы только срывал листки у календаря и чесал пузо…

Антон покачал головой и тихо сказал, словно сам себе:

– Дело в том, что там меня никто не ждет… Зачем стремиться туда, где тебя никто не ждет?

Он поднял глаза и посмотрел на Володю. Тот спросил:

– Старик, я ничего не понимаю. Ты передумал удирать отсюда?

Антон пожал плечами:

– Наверное, передумал…

– Тебе нравится социализм?

– Нет, мне нравится другое.

– Что?

– Простые люди. Типа тебя…

– Типа меня?

– Да.

– Только и всего?

– Только и всего…

Володя задумчиво почесал себе голову, потом намотал на вилку остывших макарон и стал есть.

Вечером Антон надел костюм, надушился Володиным одеколоном и пошел к Наташе. Он хотел помириться с ее стариком. По дороге ему приходилось все время оглядываться и вертеть головой, как тушканчику, чтобы вовремя заметить людей Сталкера, если они появятся. Правда, было и одно преимущество – удрать от них в темноте было несложно.

Антон шел и думал о новой ситуации, которая сложилась в последнее время. Люди Сталкера теперь стали для него большой проблемой. Надо было от них как-то избавиться. Чем раньше – тем лучше. Но как? И что сказать Наташе, если она снова их увидит?

В крайнем случае, решил Антон, он скажет, что это его бывшие собутыльники, которые выбивают из него деньги. Как-то, сам того не желая, он пропил их общие деньги и потом исчез. Вернее, хотел исчезнуть, но свалился в погреб. За это они хотят его убить и, возможно, даже расчленить, а куски разбросать по всему городу.

С этими мыслями он вошел во двор и сразу увидел, что окна в квартире Наташи ярко освещены. Издалека ему показалось, что там мечутся какие-то тени. Антон подошел ближе, на всякий случай поднял с земли несколько маленьких камешков и заглянул в окно.

Виктор и Наташа стояли рядом, и Виктор ей что-то говорил с безумными глазами и перекошенным лицом, размахивая каким-то журналом. Потом он с силой бросил его на пол, а Наташа повернулась к нему и уткнулась головой в грудь. Виктор обнял ее и сильно прижал к себе. Оба молчали и казались застывшими.

Антон разжал руку, и камешки с тихим стуком упали на землю. Он развернулся и медленно пошел прочь. Он брел в ночи и старался ни о чем не думать. Это было трудно. Когда он подходил к пункту приема макулатуры, пошел сильный дождь.

У входной двери горела яркая желтая лампа. Антон прислонился спиной к стене и стоял не шевелясь. Дождь хлестал его по лицу и телу, но он не двигался. Какой-то мотылек, прячась от дождя, полетел на свет лампы и, приблизившись к стеклу, сгорел в его беспощадном огне. Невесомое тельце упало на плечо Антона. Он смахнул его рукой и сказал:

– Прощай, друг! Ты такой же глупый, как и я…

Из темноты появился Володя. В руках у него был черный зонт, распахнутый над головой.

– Ты что тут стоишь? – удивился он.

– Мокну под дождем тысяча девятьсот семьдесят пятого года.

– Забыл ключ?

– Нет.

– Пошли, пошли… Так и заболеть недолго.

Весь следующий день Антон лежал на своем продавленном диване и теребил струны гитары. Под вечер зашел Володя, деликатно постучав о косяк раскрытой двери. Антон смотрел на голую стену перед собой. Несчастье давило его грудь, как надгробная плита. Он даже не обернулся, когда Володя еще раз постучал костяшками пальцев по дереву, и продолжал щипать струны.

Мелодия выходила грустная.

– Есть будешь? Я приготовил, – сказал Володя.

– Нет, не хочу.

– По Би-би-си Сева Новгородцев… Передача про Фреди Меркьюри. Пойдешь слушать?

– Нет. Он уже умер.

– Кто? Меркьюри?

– Да.

– А Сева говорит, что договорился взять у него интервью.

– Я пошутил…

Володя подошел и сел на краешек дивана.

– Ты в порядке?

– Угу…

Володя посидел немного, потом встал и пошел к двери.

– У Наташи сегодня день рождения… – тихо произнес Антон, не поднимая взгляда от гитары.

Володя обернулся.

– Тебя что – не пригласили?

Антон отложил в сторону гитару и ответил, помедлив:

– Я не знаю.

– Но вы же… любите друг друга?

– Я не знаю…

– Разве все так сложно?

– У нее есть жених. А я бывший алкаш, у которого до сих пор руки дрожат. Посмотри.

Антон протянул вперед руки, и было заметно, как кончики его пальцев мелко подрагивают.

– Я ей не пара.

– Откуда ты знаешь? Может, она сейчас тебя ждет, а ты тут валяешься…

Антон закрыл глаза и молчал. Володя вышел из комнаты, что-то бормоча себе под нос, открыл холодильник и сложил в авоську банку шпрот, батон колбасы. Достал из шкафа бразильский кофе и две пачки печенья – добавил к остальным продуктам. Потом снял с плечиков в шкафу новую кожаную куртку и вернулся в комнату к Антону.

– Давай, одевайся и иди. Хватит тут валяться!

Антон сел на диван и посмотрел на куртку.

– Подожди. Я не могу ее взять.

Володя, ничего не говоря, просто положил ему куртку на колени и отошел в сторону. Антон поднялся на ноги и протянул ему куртку обратно.

– Я правда не могу ее взять. Старик, она слишком дорогая.

– На улице еще холодно. Надевай.

Антон стоял и молчал. Володя сунул ему в руку сетку с продуктами.

– Я даже не знаю, что сказать…

– Иди – все будет нормально.

Он проводил его до входной двери и вытолкал наружу. Закрыл дверь и запер ее на замок.

Антон постоял немного, потом повернулся и пошел в темноту. Холодный ветер дул ему в лицо.

Когда он вошел во двор, окна в Наташиной квартире были погашены. Антон поднялся по ступенькам и нажал на звонок. Дверь открыл ее отец. Он с нескрываемым удивлением посмотрел на Антона.

– А, это ты. Проходи…

Антон прошел в прихожую и остановился. Он ждал, что Наташа сейчас выйдет из комнаты и посмотрит ему в глаза. Но ее не было. Громко тикали часы в гостиной.