В марте 1916 г. в Могилеве было принято решение направить русские войска для совместных действий с союзниками. 1-я русская Особая бригада должна была действовать во Франции, 2-я (ею командовал генерал-майор М. К. Дитерихс) – в Салониках29. Бригады формировались из рот, выделяемых полками дивизий, находившихся тогда на фронте. Обе они поначалу были направлены во Францию через Архангельск. Плавание было длительным и тяжелым. Опасаясь возможных атак со стороны подводных лодок противника, транспорты направили по северным широтам, в обход Ирландии. В результате переход из Архангельска в Брест занял 15 дней30. Здесь бригады были погружены в эшелоны и по железной дороге направлены в Марсель и Тулон, где местные военные и гражданские власти устроили им торжественные встречи31. 2-я бригада прибыла в Тулон, чтобы оттуда под конвоем миноносцев вновь двинуться морем – на Балканы.

«У Салоник, – вспоминал участник перехода, – мы видели всюду торчавшие из воды нос, корму или мачты затонувших подорванных немецкими подводными лодками пароходов. Только теперь мы поняли, как опасен этот морской путь»32. Русские войска, тепло встречаемые местным населением и союзниками, начали высаживаться в гавани города 10 (23) августа 1916 г.33 С прибытием итальянцев и шести батальонов бригады Дитерихса войска Саррайля почти сравнялись по численности с противостоящими им 9 болгарскими и 1 германской дивизиями34. Кроме того, немцы усилили на салоникском направлении болгарские части артиллерией, пулеметными частями, авиацией и командованием35. На момент их прихода на фронте 183 союзным батальонам (72 сербским, 60 английским и 51 французскому) противостоял 201 болгаро-германский батальон36. При этом, в отличие от болгарско-германской группировки, союзники по-прежнему не имели единого командования. С приходом итальянцев и русских на Салоникском фронте появились еще два независимых командира. Этим проблемы не ограничивались.

Итальянская дивизия была отлично снабжена всем необходимым, и прежде всего – прекрасными грузовиками «Фиат», обладавшими хорошей скоростью и проходимостью. Итальянские шоферы вовсю использовали первое качество своих машин на узких улочках Салоник и буквально терроризировали местное население. Резко увеличилось число пострадавших (необходимо отметить, что первый автомобиль здесь появился вместе с союзниками)37. Необходимо отметить, что отношения между греками и итальянцами в это время были далеки от дружественных. Еще в начале столетия казалось, что ничто не бросит на них тень. Итальянцы всегда воспринимались в Греции как родственный и духовно близкий народ. Итальянские добровольцы принимали участие в войне за независимость Греции и в греко-турецкой войне 1897 г., итальянская интеллигенция поддерживала ирредентистские идеи в Греции. Все изменилось после присоединения к Италии Додеканеза. Этот архипелаг в Эгейском море был захвачен во время итало-турецкой войны в 1911 г.38

Неожиданно для греков оккупация оказалась долговременной и жесткой. По условиям Лозаннского договора от 15 октября 1912 г. остров Родос и еще 7 островов архипелага Додеканез перешли в итальянское владение39. Итальянцы пресекли попытки островитян, встретивших их как освободителей от турецкого ига, воссоединиться с соотечественниками на континенте. Полуколониальный режим управления привел к значительной эмиграции, с 1912 г. население Додеканеза сократилось вдвое40. Позже Италия энергично выступила против греческой оккупации северного Эпира, что не добавило Риму популярности в греческом мире41. Неудивительно, что с приходом 35-й дивизии в Салониках стали распространяться слухи о том, что греческое население архипелага голодает и т. п. Дело дошло до открытых нападений греческих солдат на итальянских, причем в одном из случаев греческий капрал – убийца двух итальянцев – был оправдан местным судом, во время заседания которого прокурор назвал его героем42.

17 августа болгары предприняли наступление на струмском и флоринском направлениях43. Время для него было выбрано удачно. Нездоровый климат в Салониках, высокая влажность при почти 40 градусах по Цельсию в тени, переполненность города войсками разных стран и народов – англичанами, шотландцами, ирландцами, французами, русскими, сербами, итальянцами, греками, суданцами, алжирцами, вьетнамцами, индусами – все это привело к вспышке малярии. Летом 1916 г. только на 11,5 тыс. койко-мест британских госпиталей было зафиксировано 30 тыс. случаев заболевания44. 18 тыс. болгар атаковали Флорину, их командующий заявил, что через семь дней его войска войдут в Салоники. В Афинах оживились сторонники

Германии45. Болгарская армия, наступавшая на сербском участке обороны, заставила последних отойти и оставить Флорину и Баницу46.

Несмотря на значительный списочный состав союзнических армий в Салониках – 200 тыс. французов и англичан, 120 тыс. сербов, 30 тыс. итальянцев, 10 тыс. русских, имевших на вооружении 1300 пулеметов и 662 орудия, эта огромная сила по-прежнему не имела единого командования, а эпидемия и трудности с коммуникациями позволяли использовать приблизительно лишь половину из этого внушительного списка. Тем не менее 22 августа сербам была оказана поддержка, и у озера Острово они остановили болгар, отбив одну за другой пять их атак47. Здесь же, под Флориной, впервые сошлись в боях русские и болгарские солдаты – бригаде Дитерихса, переброшенной на угрожаемый участок фронта, удалось остановить и оттеснить болгар48. Гинденбург считает особо крупной ошибкой недооценку шести новых сербских пехотных дивизий. Болгарское наступление опередило союзническое ровно на три дня. Его первым и наиболее зримым результатом было взятие Флорины и Баницы49. Однако у него были и другие последствия.

Помимо желания Фердинанда и болгарского командования, это наступление оказало значительную помощь союзникам, которые до этого имели довольно напряженные отношения с представителями греческого правительства. Двусмысленность присутствия никем не приглашенных иностранных войск на территории формально нейтрального государства создавала основу для недоразумений. В Салониках шла самая настоящая газетная война – в городе с 200-тысячным населением издавалось 18 ежедневных газет на греческом, французском, английском, итальянском, сербском и русском языках50. Однако если ранее союзники вызывали прочные симпатии только у греческого и еврейского населения Салоник, наживавшегося на торговле и снабжении армии (правда, на 1912 г. из 121,6 тыс. его жителей там проживало 60,6 тыс. евреев и 20 тыс. мусульман, так что христианское население было в меньшинстве, тем более после болгаро-греческих конфликтов 1912–1913 гг.), то после струмского наступления исчезли проблемы и в отношениях с греческими чиновниками и офицерами51.

«Болгарское наступление не удалось, и вместе с ним было сломлено болгарское мужество, – вспоминал Людендорф. – Болгарский царь и Радославов, которые в начале сентября были в Плесе (Ставка Германского верховного командования. – А. О.), плакались и просили германских войск»52. Предупреждая обсуждение вопроса о возможности вывода германских частей из Македонии, Фердинанд говорил: «Мои болгары любят смотреть на остроконечные каски, их вид придает им уверенность и чувство безопасности. Все остальное у них есть». Гинденбург, вспоминавший эту сцену, не удержался от комментария: «Это вновь убедило меня в справедливости вывода, сделанного Шарнгорстом, когда он сказал, что сильная воля подготовленного человека более важна для всей операции, чем грубая сила»53. Отношение болгар к немецким войскам было далеко не самым теплым. Тем не менее царь Болгарии был искренен. Помощь Берлина была необходима Софии.