затем прошептал, опалив дыханием острый кончик уха:

– Жалеешь о том, что было?

Я вздохнула и ответила, продолжая завязывать пояс:

– Ты же и так знаешь, что нет. Зачем тебе еще мои слова?

Он не стал отвечать. Я скользнула взглядом по мокрому кимоно и влажным пятнам от наших волос на подушке. А потом внезапно нахмурилась и спросила:

– Разве тебе не было запрещено спать в моей постели еще с Лиансина?

– Было, - поколебавшись, ответил Тьен.

– Тогда как?..

Я обернулась и заглянула ему в глаза. Демон задумчиво произнес:

– Похоже, он снял запрет.

– Когда?

– Не помню, - признался Тьен. - Я вчера только о тебе думал.

Ну еще бы… Для первого опыта юной девицы ночь получилась пугающе бурной. Но сам факт того, что Святой снял запрет, именно этот запрет, именно сейчас, вызывал много вопросов. И шанс задать их мне предоставился сразу же.

Стэндиш ждал нас в коридоре, лениво привалившись к стене и скрестив руки на груди. Его взгляд был совершенно непроницаем. Но Тьен невольно положил руку мне на талию и притянул к себе, в инстинктивном желании заявить свои права. Не оборачиваясь, я мягко попросила:

– Осмотрись, пожалуйста, и узнай, кто пришел.

Демон бросил на своего хозяина предостерегающий взгляд и ушел. Когда он скрылся за поворотом, я заглянула Святому в глаза и спросила:

– Видел нас?

Он не стал отпираться:

– Видел, как вы возвращались. Как ты поняла?

Я спрятала ладони в широкие рукава кимоно и усмехнулась:

– Ты снял запрет спать в моей постели.

– Думал, что тебя это порадует, - сухо ответил охотник.

– Это меня порадовало, - заверила я. - Это именно то, что мне было нужно. Но у тебя не мелькнула шальная мысль, что мы оба всего лишь любим плавать по ночам, и после убийства собственного мужа я решила таким способом проветрить голову?

– В одежде? - иронично переспросил он. - Да и… на ваших лицах все было написано.

Я вздохнула, признавая его правоту, а затем тихо сказала:

– Спасибо, Рэйман.

Он немного помолчал, а затем спросил:

– Что будешь теперь делать со своим обещанием Аккеро?

Я отвернулась и пожала плечами:

– Сам знаешь, что говорят о моем роде у эльфов. А Тьен… однажды рассказал мне легенду из иного мира…

– Какую?

Я повторила услышанное слово в слово:

– Однажды демоница Ро-Игнис-Дас-Хентарр шла по полю из красных паучьих лилий. Грань миров стелилась ей под ноги, окрашивая цветы в зеленый цвет. Посреди поля встретила она человека. И полюбила его с первого взгляда, и заключила с ним Договор. Стала женой ему и родила детей, которые унаследовали сильную связь с иным миром. Их потомки до сих пор живут в мире людей. А зовут их Ходящими по Грани.

Затем я снова обернулась к охотнику и спросила:

– Отпустишь его?

Стэндиш процедил:

– Не проси… Не сейчас.

Это почти было капитуляцией. Я грустно улыбнулась и сказала:

– Ты был прав.

– В чем именно?

– Разбивать сердца врагам у меня получается хорошо. Особенно тем, которые успели стать друзьями.

– Почему он? - спросил Святой.

– Я любила Харуто, а он убил наших детей и мою семью. Для того чтобы получить большую власть и силу. Получить то, чего ему не полагается по законам магических родов Рибена. Я больше никогда никому не поверю, Рэйман. Кроме Тьена, потому что наши мысли друг другу открыты.

Стэндиш вздохнул, но больше ничего не сказал.

В этот момент вернулся демон. На Святого он не смотрел, и я сделала вывод, что он в очередной раз слышал все, наблюдая за происходящим в моей голове. На лице Тьена была тревога. Он замер передо мной и доложил:

– Дом окружили солдаты императора. Их много, магия не меньше пятого ранга. В гостиной ждет посланник и представитель рода Гото. Хотят говорить с тобой.

Новости не самые радужные. Слухи о полуэльфийке с демоном докатились до Тинду? Я, конечно, успела наследить в этом регионе… Неужели Харуто подстраховался и отправил гонца в столицу? Или это сделали Ода? Но их посланник не мог прорваться через воинов Гото...

На встречу мы отправились втроем. За мои правым плечом шагал Святой, а за левым - Тьен. Я могла только надеяться, что они удержатся от мысленного выяснения отношений. Во всяком случае, наш разговор со Стэндишем прошел на удивление спокойно. Ястер распахнул перед нами дверь, и я первой шагнула в гостиную, где на подушках уже сидели низкорослый усатый капитан из отряда, которому Деичи приказал охранять нас, и сухонький седовласый мужчина в кимоно со знаками чиновника императорского двора.

Я оглядывала морщины на худом лице незнакомца, умные серые глаза, рукоять катаны, перевитую алым шнурком. Такие люди редко разъезжают по просторам Рибена без повода. Значит, Харуто подсуетился до нашей встречи. Иначе императорский посланник не успел бы сюда добраться от столицы.

Мужчины поднялись мне навстречу. Я отвесила подобающий поклон и произнесла все положенные приветствия. Я заметила, как взгляд императорского посланника задумчиво скользнул по распущенным волосам Тьена, а затем остановился на лице Святого. Он долго что-то разглядывал - возможно, крестообразный шрам на подбородке охотника. При этом лицо его с каждой минутой мрачнело.

Коджи Гото, которому было поручено охранять нас, поспешно представил мне незнакомца:

– Посланник императора Рибена, господин Микайо Сано.

Известный род центрального Рибена. Да, с таким человеком придется считаться. Я вежливо улыбнулась и произнесла на чистейшем рибенском:

– Чем я заслужила внимание императора, господин Сано?

Он оглядел меня с ног до головы и спросил:

– Господин Харуто Ходо доложил о неприятностях в своих владениях. Источником он назвал безымянную полуэльфийку с демоном, которая перемещается в компании Святого и нескольких нуамьеннцев.

Что ж, как я и ожидала, мой муженек успел сделать напоследок очередную пакость. Тем временем посланник продолжил:

– А господин Хэпин Юй-Лас, которого я встретил по пути сюда, любезно поведал, что преступница с похожими приметами не так давно сбежала из Линьина…

А вот это неприятный сюрприз. Значит, Юй-Лас обо мне помнит. Плохо.

Я холодно усмехнулась и произнесла:

– Господинг Харуто Ходо мертв. Это тело принадлежит жительнице Нуамьенна. Но уже полгода в нем другой дух. Я - Мия Ходо. Я спаслась из Сакуратэншу с помощью родового артефакта и требую признания своих прав на наследие рода.

Посланник императора на минуту потерял дар речи. Коджи Гото усмехался в усы. У него личные счеты