Кенджи продолжает смотреть мне прямо в глаза.

– Тебе не кажется, – говорю я уже более сердито, – что если бы я позволила себе сойти с ума еще давным-давно, я бы обнаружила тот факт, что обладаю достаточной силой развалить этот сумасшедший дом голыми руками?

Кенджи вздрагивает.

– Ты не думаешь, что как раз это и занимало все мое время? – дрожащим голосом продолжаю я. – Меня убивает сознание того, что только мое собственное нежелание признавать себя полноценным человеком держало меня так долго в этой ловушке? Двести шестьдесят четыре дня, Кенджи, – говорю я и нервно сглатываю. – Я находилась взаперти двести шестьдесят четыре дня, и я могла бы запросто вырваться, но этого не сделала, потому что не знала о своих способностях. И даже не пыталась убежать. Потому что я позволила миру научить меня возненавидеть саму себя. Я была самым настоящим трусом, – говорю я, – и мне был необходим такой человек, который сказал бы мне о том, что я нечто особенное. А потом я уже могла бы и предпринять самостоятельные шаги для своего спасения.

– И Адам или Уорнер тут ни при чем, – продолжаю я. – Это только про меня и про то, чего я хочу. Наконец я поняла, чего хочу достичь и где оказаться, скажем, лет через десять. Потому что я буду живой, Кенджи. Я буду живая через десять лет, и буду счастливая. Я буду сильная. И мне больше не нужен человек, который будет мне об этом говорить. Мне уже этого достаточно, и больше не надо.

Я нервно дышу, стараясь успокоить сердце.

Кенджи смотрит на меня с неким страхом.

– Я хочу, чтобы Адам тоже был счастлив, Кенджи. Это действительно так. Но мы с ним вместе как пара не состоимся никогда. Мы будем похожи на стоячую воду.

– То есть?

– На воду, в которой нет течения, – поясняю я. – Некоторое время она, может быть, и кажется нормальной. Ты можешь выпить ее, и она действительно будет поддерживать твои жизненные силы. Но через некоторое время она все равно испортится. Протухнет и станет ядовитой. – Я качаю головой. – Мне нужны волны. Мне нужны водопады. Мне нужно сильное течение.

– Проклятие, – бормочет Кенджи. Он нервно хихикает и чешет затылок. – Мне кажется, эту речь стоит даже записать, принцесса. Потому что вот все это тебе придется рассказать ему самостоятельно.

– Что? – внезапно все мое тело каменеет.

– Именно так, – откашливается Кенджи. – Адам и Джеймс скоро сами будут здесь.

– Что? – Я чувствую, что начинаю задыхаться.

– Да. Неловко как-то, да? – Он пытается рассмеяться. – Ужасно неловко.

– Но почему? Как это получилось, что он будет здесь? Откуда ты это знаешь?

– Я… ну, в общем, бывал там, так сказать. – Он снова откашливается. – Ну, чтобы проверить их, что ли. В основном, из-за Джеймса. Ну, ты сама понимаешь. – Он отворачивается и оглядывается вокруг.

– Проверить их?

– Да. Ну, чтобы убедиться, что с ними там все в порядке. – Он кивает, неизвестно зачем. – В общем, я рассказал ему, что мы разработали колоссальный план, – продолжает Кенджи, указывая на меня, – благодаря, разумеется, тебе. Потрясающий план. Вот. И еще добавил, что кормят тут совсем неплохо. В душевых всегда есть горячая вода. Так что он в курсе, что Уорнер нас не обманул и не подставил. Ну потом я еще кое-что добавил.

– Что еще? – с подозрением в голосе интересуюсь я. – Что еще ты ему понарассказал?

– М-м-м? – Он что-то невнятно мычит, рассматривая край своей рубашки.

– Кенджи!

– Ну, хорошо, слушай, – вздыхает Кенджи и поднимает обе руки вверх. – Только не злись на меня, ладно?

– Да я уже просто с ума схожу…

– Они бы там одни погибли. Я не мог допустить, чтобы они оставались в том жутком месте. Особенно Джеймс. И тем более сейчас, когда у нас разработан такой могучий план…

– Что ты ему еще сказал, черт побери, Кенджи?! – Мое терпение уже не исходе.

– Ну, может быть, – нехотя начинает он, попятившись, – я упомянул еще, что ты стала спокойной, рациональной, очень милой девушкой, и тебе совсем не хочется обижать людей, особенно своего симпатичного друга Кенджи…

– Проклятие, Кенджи, скажи мне наконец…

– Мне требуется расстояние метра в два, – заявляет он.

– Что?

– Два метра, – поясняет он, – чтобы между нами оставалось расстояние в два метра.

– Два сантиметра.

Кенджи нервно сглатывает.

– Ну хорошо, – сдается он. – Возможно… возможно, я еще сказал ему… что ты… скучаешь без него. Очень скучаешь.

Я чуть не падаю назад от этих слов.

– Ты что наделал? – шепчу я.

– Это был единственный способ, чтобы заполучить его сюда, понимаешь? Он думал, что ты влюблена в Уорнера, а он такой гордый, что лучше об этом даже не говорить…

– Что с тобой стряслось? – кричу я. – Они же поубивают друг друга!

– Наоборот, у них будет прекрасная возможность все уладить между собой, – говорит Кенджи. – И тогда все станут друзьями, как раз так, как ты хотела…

– Боже мой. – Я в изнеможении провожу пальцами по глазам. – Ты спятил, в самом деле? Зачем все это? Я же снова разобью ему сердце!

– Ну, я подумал, что ты, может быть, хотя бы временно притворишься, будто Уорнер тебя совершенно не интересует, а? Ну, пока эта война не закончится. Тогда все было бы не так страшно. А потом все как-нибудь само собой уладится. Ну, зато Адаму и Джеймсу не придется медленно умирать в полном одиночестве. Понимаешь? Вот тебе и счастливый конец.

Я разозлилась, и меня начинает трясти.

– И ты сказал ему еще кое-что, да? – прищурившись, спрашиваю я. – Ты ведь еще ему что-то сказал. Про меня. Да?!

– Что? – Кенджи продолжает медленно отступать. – Я не…

– Это все, что ты ему сказал? – требую я ответа. – Только то, что я скучаю по нему? Или еще что-то добавил?

– Ну, раз уж ты сама заговорила на эту тему, то… возможно, я еще мог добавить, что ты до сих пор любишь его…

В моей голове раздается пронзительный крик.

– И… ну, что ты постоянно его вспоминаешь и только о нем постоянно говоришь. Ну, и еще, что ты все время плачешь, потому что сильно тоскуешь по нему. Может, я не помню уже, потому что о многом с ним разговаривали, так что…

– Я УБЬЮ ТЕБЯ…

– Нет, – говорит он, пятясь назад. – Плохая девочка Джульетта. Ты ведь не любишь убивать людей, правда? Ты против этого, помнишь? Ты любишь поговорить о чувствах и еще о радугах…

– Зачем, Кенджи? – Я закрываю лицо руками. – Зачем ты так врал ему?

– Потому что, – в отчаянии говорит он, – все это ерунда. Все в этом мире умирают. И уже успели потерять дома, семьи, короче, все то, что когда-то любили. А вы с Кентом должны наконец разобраться в своей драме, а то ведете себя как два школьника. А вы ведь уже вполне взрослые люди. Мы не должны терять людей вот так просто. Мы уже достаточно потеряли, – сердито добавляет он. – Они живы, Джей. Они еще живы. – Он смотрит на меня, глаза его сверкают, он едва сдерживает свои эмоции. – И этой причины достаточно для того, чтобы я попытался оставить их в своей жизни. – Он отворачивается и говорит уже тише: – Прошу тебя. Все это такая чепуха. То, что я наговорил. Я чувствую себя как ребенок, который услышал, что его родители разводятся. Я же вовсе не хотел врать ему. Не хотел. Зато я убедил его вернуться к нам. И надеюсь, что, появившись здесь, он захочет остаться.