отреагировал на тайное приветствие. Если поверить в мрачный заговор с секретным жестом София была готова, то в причастность Луки – нет. Давид пока и сам не знал, какие выводы делать, привычно решив считать врагом каждого, пока не будет доказано обратное.

Она так увлечённо слушала его, что порой забывала стягивать лацканы пиджака. Тот распахивался, открывая то, что должно быть скрыто, и Давиду приходилось отводить взгляд, чтобы ровным голосом продолжать делиться новостями.

– Я не понимаю, как Леопарди может быть связан со всем этим, – задумчиво произнесла она.

– Он тоже химера. Знаком с Мино. Оба могли солгать, что больше не поддерживают отношения. Почему Леопарди не сказал правду нам? Возможно, не доверял, возможно, знал, что ты в розыске, и готовил ловушку.

На это София кивнула.

– Жаль, что не удалось поговорить с Лукой, – вздохнула она. – Но я уверена, всему этому есть логичное объяснение. Я знаю его с детства, он мог тысячу раз причинить мне вред, но всегда только защищал и помогал, – она говорила так убеждённо, что ему и самому захотелось верить: пастор был ни при чём.

Оба вслушались в тишину ночи. Та не поведала никаких секретов, но накрыла тяжёлым одеялом сонливости. Давид достал сотовый и вызвал такси.

Переночевав в отеле, они встали ранним утром, чтобы до полудня успеть навестить Луку. Давид начал привыкать просыпаться рядом с Софией и даже больше не вздрагивал, увидев очередное чужое лицо.

Пастора снова не оказалось дома. Это выяснила София, которую с новой внешностью, в спортивном костюме Карины и кепке Давида они отправили штурмовать жилище Луки. Давид выглядывал из-за припаркованной чуть в стороне машины, досадливо сжимая кулаки.

– У нас есть около сорока минут до того, как нужно будет вернуться на станцию, – проворчал он, поглядев на часы, когда София подошла к нему.

– Может быть, он в церкви? Ведёт службу? Давай узнаем у соседей, – предложила она.

В этом районе была плотная застройка, маленькие домики теснились на улице, почти не оставляя места для деревьев и клумб. С третьей попытки им удалось найти женщину, охотно ответившую на все вопросы.

Нет, Лука давно не служил в церкви. В общем-то, прошло уже около пятнадцати лет, как он оставил паству. На этих словах София изумлённо сделала шаг назад, и допрос продолжил Давид. Лука часто отсутствовал, и редко кто видел, когда он возвращался, когда уезжал. Своей машины не имел, но порой его забирал чёрный «Мерседес». Как правило, дома ли был сосед, дама узнавала только по свету в окнах. Гости к нему наведывались нечасто. Иногда приходила девушка с чёрными волосами, но тоже редко. Давид понял, что речь шла о Софии.

Подозрения, что Лука действительно был причастен к тому, что творилось вокруг неё, крепли с каждой минутой. Однако время утекало, а они так и не продвинулись в своём расследовании.

– У меня есть одна идея, но я пока точно не решил, как её осуществить, – проговорил задумчиво Давид, оказавшись чуть поодаль от дома разговорчивой соседки.

София подняла на него вопросительный взгляд, а уже через десять минут открывала ему дверь в дом Луки. Изнутри.

– Если теперь придётся жить в бегах, сможешь грабить дома в образе дикой кошки, – заметил он после того, как торопливо проскользнул внутрь.

Она просто дёрнула плечом и по-хозяйски прошла вглубь дома.

– Обыскивать первый этаж нет смысла, – крикнула она с лестницы, – я была там сто раз. Гостевые тоже.

Давид проследовал за ней вверх по скрипучей лестнице.

– У нас мало времени, – согласно кивнул он, – начнём со спальни Луки и рабочего кабинета.

Обе комнаты оказались объединены в одно просторное помещение. Кровати и одежде было выделено совсем немного места, зато книжные полки и большой письменный стол расположились весьма вольготно.

– Я не понимаю, – произнесла София, проводя рукой по корешкам старинных книг, – мы, конечно, никогда толком не обсуждали, чем он занимается. Как-то… чаще разговоры шли обо мне. Но из его слов всегда складывалось впечатление, что он, ну, продолжает служить в церкви. То прихожане ему что-то дарили, то ещё что-нибудь в этом роде. Странно. Неужели это я неправильно его понимала? Может, я была настолько невнимательна, что…

Она тяжело вздохнула.

Давид же заинтересованно хмыкнул, увидев на письменном столе труд Жана Бодена. «Демономания», разумеется. Старинная тускло-красная обложка. В конце книги – такой же символ с рукописной буквой «V». Теперь Давид сумел разглядеть его внимательнее, чтобы убедиться: сверху была ладонь в характерном жесте. Все в точности как в книге Мино. Показав это Софии, Давид продолжил исследование. На небольшой тумбе рядом со столом лежало несколько книг о гонениях… на оборотней. Удивлённо подняв бровь, Давид сел в рабочее кресло и принялся листать одну из них.

– Ты знала, что в Средние века преследовали не только ведьм, – произнёс он, пока София изучала полки где-то у него за спиной, – но и оборотней? Особенно в шестнадцатом и семнадцатом веках. Хм… Боден умер в 1596 году. Как раз захватил самые горячие времена.

Он пролистал ещё несколько страниц.

– Один из громких процессов касался «Оборотня из Доля», Жиля Гарнье. Он был казнён в 1574 году за людоедство и оборотничество. Но не инквизицией – та занималась исключительно колдунами, – а местными властями.

София неопределённо промычала:

– Как это связано со мной, рукой, картинами и Лукой?

– Это нам и предстоит выяснить, – пробормотал Давид, беря в руки другой том.

Услышав его восторженное восклицание спустя пару минут, София подошла ближе, склонилась над записями, но затем распрямилась и взглянула на него с мрачным недовольством:

– Тут все на французском.

– Это список судебных разбирательств, – пояснил Давид, – когда обвиняемым вменялось оборотничество. В 1578 году Жан Боден стал прокурором, – он постучал пальцем по тому «Демономании». – И, взгляни, тут же отправил на виселицу «оборотня из Лаона».

– И о чём это говорит? – спросила София.

Давид помолчал, пялясь в список, написанный от руки несколько сотен лет назад, отсканированный и вставленный в книгу старательным исследователем.

– Я пока не знаю, но имя Жана Бодена всплывает уже не в первый раз. И кажется любопытным то, что до 1580 года он писал гуманистические для своего времени труды. Просто послушай названия: «Метод лёгкого изучения истории», «Шесть книг о республике», «Диалог семи человек». Всё в его работах было разумно, прогрессивно, с признаками человеколюбия. Боден защищал веротерпимость, рассуждал об имущественном неравенстве.

– Довольно скучно, – вздохнула София.

Давид хмыкнул:

– Именно. А потом, в 1580, вышла его «Демономания». А накануне он отправил на казнь оборотня, – продолжил Давид, чувствуя, что идёт по верному пути.

Он снял очки и помассировал глаза.

– Но мы же с тобой понимаем, что оборотней не существует, – устало выдохнул он.

– А существуют химеры, – понимающе кивнула София. – Думаешь, он столкнулся с полузверем?

Давид кивнул:

– Предположим, ему встретился полузверь-получеловек. Боден, в духе времени, решил, что это нечистые силы и