– Ты хочешь сказать, что нас просто используют и могут крупно подставить? – сжалась от нехороших предчувствий женщина. Но запись разговора со своим собеседником не останавливала.

– Вот именно! И я каждый день нахожу тому подтверждения, – буркнул Гайс и поспешно отошел в сторону: в их сторону направлялись сразу несколько гаибсов, и он, видимо, не хотел, чтобы их переговоры привлекли чье-то внимание.

Гилана тоже поспешила ретироваться подальше от съемочной площадки.

Во время ужина она подробно пересказала Матеусу разговор с бывшим графом. Как ни странно, разжалованный космодесантник отнесся ко всему довольно спокойно.

– Верить такой гниде совершенно нельзя, – размышлял он вслух. – Он сам может подставить кого и как угодно. Но меры принять стоит. Поэтому просьба ко всем…

Товарищи за столом прекратили разговоры и прислушались, стараясь при этом не наклоняться друг к другу, словно заговорщики.

– Если Гайс, – продолжил Николай с ленцой, словно речь шла о пустяках, – или кто-то из его подручных будут что-то говорить в вашем присутствии, старайтесь запоминать дословно и передавать мне.

Завершив ужин, пленники в этот вечер получили возможность минут десять никуда не торопиться, ожидая развода по камерам, чем «бригада подскока» и воспользовалась. Все разбрелись по столовой, а Матеус словно невзначай оказался возле своего главного противника, который в последние дни так стремился перейти в категорию временных союзников. Говорили они иносказательно, но тем не менее прекрасно понимали друг друга.

– Так что, все-таки настаиваешь на проведении чемпионата по домино?

– Конечно! – Гайс попытался придать своему лицу как можно больше благодушия и доброты. – Иначе в следующие выходные скука нас заест окончательно.

– Если они еще будут.

– Вот именно. А что, у тебя есть уже наметки, как провести чемпионат? – Без сомнения, бывший граф интересовался: есть ли какой-нибудь план побега.

Матеус пожал плечами:

– Пока никаких. – И тут же пожалел о своей лжи. Потому что глаза его собеседника вспыхнули такой радостью, что становилось понятно: из любого ответа он четко выделяет правду и ложь. Бывший десантник с трудом заставил себя расслабиться, прогоняя из головы главную мысль: теперь придется говорить с этим типом только иносказательно и неконкретно.

В образовавшейся паузе Гайс молчал, выжидая. Пришлось продолжить свою мысль:

– Но все зависит от тебя: передавай мне все свои замечания о правилах игры, и мы согласуем регламент. Можешь действовать через остальных участников соревнования. Особенно меня интересуют моменты, где возможны двойные трактовки правил. Ты постарайся четко доказать, где правда, а где ложь. Как тебе такие условия?

– Постараюсь приложить все свои умения, – пообещал Гайс – Но хочу тебе сразу же заявить от лица всех любителей домино: чемпионат надо проводить немедленно. Я уже не говорю о предварительных и отборочных турах. Напоминаю лишь о том, что скоро съемки закончатся и нас раскидают по таким дырам космоса, что ни о каком матче-реванше и речи не будет. А ведь проигравшим очень захочется отыграться, да только второго шанса они не получат. Жалко расставаться с таким опытным игроком, как ты…

– Кто бы говорил, – прервал его Николай. – Обдумывай быстрей правила, чтобы потом игра шла без споров. И еще, если вдруг обсуждение правил будет проходить при моих людях, можешь просто показывать жестами свое согласие или несогласие. Например, правда – трогаешь себя за правое ухо; неправда – касаешься мочки левого. Принято?

– Хорошо. Но я уже сейчас заявляю: все твои правила приму безоговорочно. И наши игроки с этим тоже согласны – уж больно хочется пожить в напряженном ритме чемпионата.

– Какие высокопарные речи! – Матеус позволил себе ухмыльнуться. – Но попробуй только пикни, когда адмиральского «козла» получишь.

– Буду плакать, но «пикать» – нет.

На том и разошлись два актера «по принуждению». Не прошло и минуты, как они со своими товарищами потянулись к открывшейся двери столовой.

Уже в камере Матеус постарался теми же иносказательными способами добиться от своей бригады полного взаимопонимания и сотрудничества в предстоящем сборе информации. Куда, как и на кого смотреть в любой сложившейся ситуации, что подмечать и о чем докладывать в первую очередь.

Провокация и предательство со стороны Гайса ни в коей мере не сбрасывались со счетов, но игнорировать его предупреждения, как предположительного эспера, тоже нельзя было. Если бывший граф ведет двойную игру, то хуже все равно не будет Но если он прав в своих обвинениях против Мердока, Кацки и иже с ними, то действительно надо брать ноги в руки и бежать, уползать, улетать отсюда любыми способами. Безмерная любовь к киноискусству – это одно, но рисковать при этом чудом полученной жизнью просто глупо. Тем более когда действительно есть кое-какие возможности для побега, который с этого момента получил кодовое название «чемпионат».

Следующие несколько дней опять выбили пленников из колеи. Настала очередь групповых сцен, в которых собирали чуть ли не всех актеров. И начали с самой мерзкой и неприятной, причем как для гаибсов, так и для их пленников. Разве что за небольшим исключением, о котором стало известно в конце дня.

По сюжету сочувствующего гаибсам славного малого, которого играл Гайс, злющий полковник Соляк заставлял насиловать привязанную к столу гаибсу. Снимали так, что сам процесс напоминал откровенную порнографию, – и все это под смех облаченных в древнюю униформу сослуживцев из спецбатальона и дикие крики сатанеющего полковника.

Гайс должен был играть переживание, сочувствие и страх, замешенный на зарождающейся любви, извивающийся вокруг стола Мердок буквально исходил потом и захлебывался поучительными приказами. Как ни странно, бывший граф выдержал это издевательство почти до самого конца. Правда, его несколько раз непроизвольно вырвало, чему удивились в первую очередь его подельники. Больше всех веселился Соляк:

– Ну ты даешь! Мы порой с тобой такое видели – и ничего! А тут…

Его зубоскальство прекратил хорошим пинком стоявший рядом гаибс, добавив при этом ехидным тоном:

– Что значит – тут? Да ты должен слюной исходить от вожделения при виде такой красотки!

К слову сказать, фигурка у гаибсы была просто замечательной, хоть и немного крупноватой, на взгляд людей. В обнаженном виде она вполне могла сойти за неплохую фотомодель. Но вот щетинистая челюсть… Она-то и заставила незадачливого подневольного актера несколько раз опорожнить желудок.

Напоследок Гайс все-таки взбесился и закатил настоящий скандал. Дело в том, что по идиотскому сценарию в конце полового акта его «товарищи по оружию» должны были высказать свое поощрение, хлопая ладонями по ускоренно двигающейся заднице – якобы в этом содержался некий традиционный для имперцев смысл. Понятное дело, что в действительности этот жест не имел под собой абсолютно никакой реальной основы.