Разумеется, он прав. Это желание далеко не первое, но оно есть в моем длинном списке, который с каждым днем, благодаря Кейну становится короче. Потому что я давно вычеркнула подарки, выбранные им самим, поцелуи и разговоры перед сном.

— Ки-вест, — не раздумывая, выпаливаю я. — Ты, я и Эмма.

— Ки-вест? Ты не проявила оригинальность.

— Передо мной больше не стоит задачи тебя поразить, — с улыбкой выпускаю истерзанное платье Эммы из рук и иду к дивану.

Тем трем годам, что мы вместе меня, не под силу стереть новизну моих чувств. Наверное, я стала в них спокойнее и увереннее, но любить Кейна меньше… нет, не стала.

— Эмма, если ты хочешь взять с собой куклу Сэйди, то тебе стоит ее принести, — ласково треплю дочь по голове. Эту куклу купил Кейн, когда Эмме исполнился год, и с тех пор она с ней не расстается.

Дочка неловко слезает с коленей отца и, не удосужившись поправить задравшееся платье, деловито топает маленькими ножками к себе в спальню.

— С каждым днем убеждаюсь, что ты опаснее, чем я думал, — насмешливо говорит Кейн, когда я опускаюсь к нему на колени и обнимаю шею.

— Я давно хотела тебя спросить. В тот день, когда я пришла к тебе в спальню…ты что-нибудь ко мне чувствовал?

Я привык говорить правду. Лгать — равносильно тому, что влезать в долги: за ними придут, когда меньше всего этого ждешь. Но сейчас, когда Эрика смотрит на меня с таким доверчивым ожиданием, я думаю, что не так это и сложно — солгать для нее. В жизни всегда есть место исключению, в моем случае — это она и моя дочь. Какое имеет значение правда, если одно мое слово сделает мою женщину счастливее.

— Определенно, Эрика. Уже тогда ты очень нравилась мне.