Она оглядывается по сторонам, пока говорит со мной. — Я не знала, что Николас будет в торговом центре, чтобы отдать микрочип. Я искренне смущалась и не хотела снова выглядеть перед ним дурой. Так что ты действительно спас меня в тот момент.

Я отвожу от неё глаза, хотя мне этого не хочется, и снова обвожу взглядом окрестности в поисках Тодда.

— Ты попался прямо в мою ловушку с квартирой. — В её голосе слышится игривость.

— Какую ловушку? — Из такси выходит мужчина в деловом костюме, точно такого же телосложения, как Тодд. Я замираю, пока не вижу его лицо, и исключаю его.

— Я специально оставила окно открытым.

— Почему? — Я перевожу бинокль обратно на Лэйси.

— Просто чтобы облегчить тебе задачу. И я знала, что ты был за дверью моего шкафа, когда я выходила из душа.

Мой рот растягивается в улыбке. — Нет, ты не знала.

— Как ты думаешь, почему я всё время задевала дверь во время танца? Мне нужно было заставить тебя хоть немного попотеть.

— Очень смешно, — пробормотал я.

— Нет, смешно было наблюдать, как ты паниковал, когда я привезла тебя в дом престарелых, чтобы познакомить с Мэри.

— Я всё ещё не могу поверить, в это совпадение.

— Это было очень занимательно. Как и наблюдать за тем, как ты пытался успокоить меня, пока дрался с людьми.

— Я не думаю, что ты притворялась. Я думаю, ты действительно была напугана.

Она смотрит в ту сторону, где я сижу, игриво сузив глаза. — И я не думаю, что ты разгадал бы все подсказки Сиенны, если бы я не помогла тебе.

— У меня бы получилось… в конце концов.

— Ну, конечно! — Лэйси считает, что я блефую. Она наклоняет голову, как будто знает, что я наблюдаю за ней. — Было больно смотреть, как ты спотыкаешься о подсказки, которые я оставила. Это как играть в игру «Улика»40 с человеком, который не знает, как стратегически использовать свои карты и методом исключения вычисляет убийцу, оружие и комнату.

— Я никогда не слышал о такой стратегии.

— Понятно.

— Прости, что я взорвал твой дом в Эксуме.

Она отворачивается и смотрит вдоль тротуара в противоположную сторону. — Ты не нашёл другого способа сбежать? Тебе просто пришлось взорвать мой дом?

Поскольку она отвернулась, я снова медленно осмотрел территорию. — Это ты сказала Тодду, где мы будем, и привела оперативников прямо к нам.

— Я не говорила Тодду об Эксуме. Но мне пришлось кое-что ему рассказать. Он продолжал донимать меня вопросами, поэтому я просто попыталась дать ему информацию о нашем местонахождении, зная, что ты сможешь вытащить нас из всего, что он нам подкинет. Я сказала Тодду, что мы будем в баре в Ливенворте, и сообщила ему наше местоположение, только когда мы вышли из отеля. Всё остальное время они находили нас сами.

— Ну, теперь это не имеет значения. Тодд, вероятно, думает, что Николас убил меня два дня назад. Он не знает, что это мы его выслеживаем. — Я смотрю на часы, проверяя, сколько ещё осталось до десяти.

— Мне жаль. — Слова Лэйси звучат тише, мягче, и я спешу с осмотром местности, чтобы вернуться к наблюдению за ней. — С моей стороны было нечестно заставлять тебя проходить через всё это.

— Тебе не нужно извиняться. Это часть работы.

— Но, я хочу. — Она поворачивает голову в мою сторону. — Последние два года, изо дня в день, я была Лэйси Уоррен. Не Сиенной Прайм, офицером полевой поддержки ЦРУ. Я всегда представляла, что, когда я беру псевдоним, я полностью погружаюсь в эту роль и передаю нужные эмоции этому персонажу. Мои мысли, мои действия, всё станет этим человеком. Но быть Лэйси оказалось легко. Я могла быть самой собой, за исключением оперативника ЦРУ. Поэтому, когда мы встретились в тот день в торговом центре, мне не пришлось ничего скрывать. Я была искренней в наших отношениях. Я могла лгать тебе о своей профессии, но всё остальное было правдой. Все эмоции, которые я испытывала, были настоящими.

Это единственное, что я хотел знать — было ли то, что было между нами, настоящим? Потому что для меня это было таковым. Но даже сейчас мне трудно в это поверить. Я не хочу, чтобы меня снова одурачили.

— Как я уже сказал, тебе не нужно извиняться. — Я усиливаю свою бдительность. — Мы оба согласились, что в любви и на войне всё справедливо. Кроме того, разойтись в разные стороны в конце было одним из правил.

— Так вот почему мы не целовались с Рождества? Потому что по правилам наша праздничная интрижка закончилась ещё тогда?

— Или всё закончилось, когда мы дошли до поцелуя на десять баллов?

Её губы приподнимаются в полуулыбке, которая не достигает её глаз. — Я думаю, это зависит от того, что произошло раньше.

— Я не уверен, доходил ли я когда-нибудь до поцелуя на десять баллов. Если да, то ты никогда мне об этом не говорила.

— Ну, я думаю, что несколько маленьких детей, прервавших поцелуй, могли забрать у тебя балл или два.

— Чёрт. — Я ухмыляюсь. — Целоваться во время рождественской программы — не самая лучшая идея.

Лэйси издаёт смешок. — Определенно не самый наш лучший момент. — Она опускает глаза. — Итак… я полагаю, мы придерживаемся правил и расходимся после сегодняшнего дня?

— Думаю, да. — Я скриплю зубами, когда отвечаю, потому что не знаю, действительно ли это то, чего я хочу, но верить во что-то большее страшно. Или, может быть, просто доверять ей. — Разойтись после Рождества всегда было в планах. Мне грустно, что поцелуй на десять баллов так и не удался, но, как ты сказала, не все миссии удаётся выполнить.

Плечи Лэйси опускаются, и она не сразу отвечает. Момент кажется неловким, и я не знаю, что теперь сказать.

— Как ты думаешь, наш план сработает? — Она заставляет свой голос звучать нормально.

— Я не знаю. Мы многое не сумеем проконтролировать и многое может пойти не так.

— Если он не сработает, я просто хотела сказать тебе, что мне всё равно было