мальчишкой в лагерь и быть возле него чем-то вроде папы и мамы. Мальчишка, конечно, забавный…

Но ни сейчас, ни в далёком будущем не видать, какой от него может быть прок.

В глубине души притаилась мыслишка: не так уж и плохо, если бы Феликса отозвали. Тогда и Алексей Палыч перестанет чудить, и займутся они вместе чем-нибудь стоящим. Хорошо, если сделалось бы это само собой. Обмануть Алексея Палыча – об этом Борис даже не думал. Но он не мог не думать о том, что с каждым днём Алексей Палыч всё больше заботится о мальчишке. Это Борису не нравилось.

С путёвкой для Феликса – на что втайне Борис надеялся – трудностей не оказалось. Всё обошлось удивительно просто.

– Он ваш родственник? – спросил начальник лагеря.

– Не совсем, – осторожно ответил Алексей Палыч.

– Знакомый?

– Он издалека, – сказал Алексей Палыч. – Его на лето не с кем оставить.

– Понятно, – усмехнулся начальник лагеря. – Как всегда, Алексей Палыч, вы за кого-то хлопочете. О себе только забываете хлопотать. Дело прошлое, но ведь мою квартиру и вам могли дать.

– Мне что-то говорили… – засмущался Алексей Палыч. – Но дом у нас ещё вроде приличный… Опять же – огород, картошка…

– Да ведь картошку-то вы не сажаете.

– Не сажаем, – согласился Алексей Палыч, – но всё-таки…

– Путёвку я сам выпишу, – сказал начальник лагеря. – В порядке исключения. А вы внесите на наш счёт в сберкассу восемьдесят рублей. Дороговато, конечно. Но скидку я вам оформить не могу.

– Зачем скидка? Не нужно никакой скидки, – заторопился Алексей Палыч, соображая, хватит ли у него денег. Деньги эти вот уже третий год копились – втайне от жены – на магнитофон для лаборатории. Часть их уже была истрачена на одежду.

– Мальчика как зовут?

– Очень просто – Феликс.

– А фамилия?

– А фамилии у него нет, – сказал Алексей Палыч и тут же мысленно стукнул себя кулаком по темени. – Ну, вы понимаете, я хочу сказать: нет такой звучной, такой красивой фамилии. Он – Солнечный.

– Очень даже оригинальная фамилия, – не согласился начальник лагеря, заполняя путёвку. – Вот, пожалуйста. Смена начинается завтра. Вы его сами приведёте?

– Нет, он придёт с моим учеником Куликовым Борисом. Вы их, пожалуйста, поселите вместе.

– Сделаем, – сказал начальник, пожимая руку бывшему своему учителю. – А помните, Алексей Палыч, как вы мне годовую тройку влепили в девятом?

– Давно было… – уклончиво сказал Алексей Палыч. – И потом, тройка – тоже отметка.

– Да, – ударился было в воспоминания начальник, – лихое было время…

Что хотел этим сказать его ученик, Алексей Палыч так и не понял. И в Гражданскую этот ученик не воевал, и в Отечественную ещё не родился. И вообще, окончил школу всего семь лет назад. Пока Алексей Палыч прикидывал, что такого лихого случилось семь лет назад, в кабинет кто-то вошёл. Алексей Палыч удалился, прибавив к своей шевелюре полтора седых волоса. Впрочем, виноват был он сам: фамилию можно было придумать и раньше.

Начался уже второй день каникул, когда Алексей Палыч, махнув рукой на все предосторожности, ясным утром вывел Феликса из подвала. Никто не заметил, как они выходили, а дальнейшее было не так уж и страшно. Любой школьник имеет право ходить рядом со взрослым, если он не голый или не завёрнут в одеяло.

Накануне, в день оформления путёвки, Алексей Палыч рисковал дважды.

Первый раз, когда вносил деньги в сберкассу. Там всё обошлось. Кассирша, разумеется, его знала, но для неё было вполне естественным, что люди всегда платят ей деньги, и она не выделила Алексея Палыча из общей очереди. Она лишь спросила:

– Куда?

– На счёт номер пятьдесят семь восемьдесят семь дробь четырнадцать, – бодро отчеканил Алексей Палыч.

– Принято, – сказала кассирша, выдавая квитанцию.

«В сберкассе обошлось», – с облегчением подумал Алексей Палыч. Может быть, он и зря так подумал. Он не видел, что кассирша, внося запись на счёт спортивного лагеря, вдруг подняла голову и взглянула поверх барьера на дверь, за которой только что скрылся посетитель. Она только сейчас осознала, что деньги ей платил Алексей Палыч.

Второй раз рисковал Алексей Палыч, покупая спортивные туфли для Феликса. Слегка обнахалившись, Алексей Палыч зашёл в кулёминский магазин культтоваров. Там он купил кеды тридцать седьмого размера и ушёл в уверенности, что и на этот раз он не «засыпался». Дальше события покажут, что уверенность эта была напрасной.

Ничего не подозревающий, в самом хорошем настроении, Алексей Палыч утром вывел Феликса из подвала. До начала экзаменов оставалось ещё больше часа, и возле школы никого не было.

Той же улицей, что когда-то шли они с Борисом, Алексей Палыч и Феликс двинулись к лесу. Там должен был ждать Боря.

– Теперь мы будем с тобой видеться не каждый день, – сказал Алексей Палыч.

– Ты уезжаешь? – спросил Феликс.

– Нет, у нас начинаются экзамены. Я не смогу приходить к тебе часто.

– Что такое «экзамены»?

– Феликс, – сказал Алексей Палыч, – сегодня у тебя начинается совсем другая жизнь. Там будет много ребят, таких, как ты. Но ты не всё у них спрашивай, если что-то не понимаешь. Всё спрашивать можно только у Бори.

– А Боря там будет?

– Боря всё время будет с тобой. Но там будут и взрослые. Ты должен делать всё, что они говорят. Ну и конечно, ты должен есть, как и все остальные.

Феликс поморщился:

– Это обязательно?

– Обязательно. Тогда ты будешь такой же, как они.

– Я буду бегать, играть, ходить, смотреть и бездельничать?

– Каждый день.

– А там будет Сенька-зараза?

– Возможно, – сказал Алексей Палыч, прикидывая, кто бы мог быть этот Сенька. Пожалуй, Семён Дегтярёв из седьмого. По вредности характера прозвище было ему в самый раз.

На опушке леса их ждал Борис. В руках он держал чемоданчик, в котором хватило места и для вещей Феликса.

– Я постараюсь вас навестить в ближайшее воскресенье, – пообещал Алексей Палыч.

– В ближайшее не пустят, – сказал Борис. – Родительский день – через две недели. Мне отец говорил.

– Меня пустят, – засмеялся Алексей Палыч. – За последние дни у меня обнаружилось столько связей… Боря, теперь всё зависит от тебя. По-настоящему я освобождаюсь только в конце июня. Вот тогда…

– А что тогда? – спросил Борис.

Но Алексей Палыч и сам не знал, что будет «тогда». А если бы даже и знал? Конечно, можно кое-что изменить в мелочах. В главном выбора не было: мальчик должен жить среди людей или отправиться обратно.

Глядя вслед удаляющимся ребятам, Алексей Палыч очень хотел, чтобы всё окончилось хорошо. Но что такое «окончилось» и что такое «хорошо», он тоже не знал. К стыду своему, Алексей Палыч не испытывал никакого чувства