Ну, а теперь — кто догадливый? Правильно, московский метрополитен строили посвященные — те самые инженеры, члены тайного научного общества, и их преемники. Кстати, насчет преемников: это один из главных пунктов их устава — воспитание смены, передача знаний и расстановка своих людей на ключевых должностях».

Реакция форумчан оказалась предсказуема.

«Типичная конспирологическая фигня», — откомментировал некто Этнер, выразив общую точку зрения.

Но Деймон не сдавался.

«Фигня, говоришь? Ну-ну! Тогда объясни мне некоторые совпадения: во-первых, сама традиция. Вы же признаете, что исходит она именно от бауманцев? Да, собственно, никто в Москве и не претендует на авторство, кроме ваших!

Во-вторых. Вот описание Анубиса в магической традиции со времен Пифагора: «Звезда Анубиса — Сириус, число его — девять. Девятка, или эннеада, — первый квадрат нечетного числа. Ее ключевые слова: океан и горизонт, потому что за девяткой ничего нет, кроме числа десять. Девятка — граница всех начальных чисел, число смерти, силы, энергии и войны, символ неуничтожимой материи и вечно возрождающегося бытия, так как сумма цифр любого числа, кратного девяти, дает число девять. Металл Анубиса — железо и бронза, цвет его — цвет Марса, красный, и камень его — черный и красный мрамор».

Красный мрамор, бронза… Ничего не напоминает?

А теперь держимся за стулья, господа наивные студенты! Если кому кажется, что все это фигня, давайте считать. В нумерологии по традиции Пифагора магическими числами считаются только натуральные числа до девяти, поэтому все значимые цифры какого-либо числа обычно складываются — до тех пор, пока число не примет вид однозначного простого числа. На станции 19 скульптурных композиций: это число 10, то есть ВСЕ СУЩЕЕ, символ мира-космоса. Каждая композиция повторена 4 раза — это СВЯЩЕННЫЙ КВАДРАТ ПИФАГОРА. Всего композиций 76, то есть, опять-таки — 7+6=13=1+3=4 — священный квадрат. Но главное, конечно, девятка, знак Анубиса. У масонов есть орден Девяти Избранных Рыцарей. Так вот, посмотрите на код станции с «собачкой» — это число печатается на всех одноразовых электронных билетах (на 5,10 и 20 поездок) при проходе через турникет. Код станции — 045. 0+4+5=9. Число Анубиса!

И вы все еще думаете, что это случайность?!»

Двое скептиков объявили доказательства Деймона «зачотным бредом», но большинство форумчан заинтересовались.

«Слушай, откуда ты все это нарыл? А главное — зачем?!» — спросила РадиоКэт.

«Был у меня повод, — отозвался Деймон. — Все рассказывать не хочу — долго и, пожалуй, несколько интимно. Но кое-чем могу поделиться. У меня дед — бывший метростроевец. Собственному деду я не могу не верить, а он мне вот что рассказывал. В 1932 году, когда строили одну из первых станций метро глубокого залегания, проходчики случайно наткнулись на подземный плывун. Шахту укрепить не успели, и почва стала проседать.

В свежем тоннеле завалило целую бригаду, человек восемь вместе с инженером. Фамилию инженера сейчас не вспомню, не то Казанцев, не то Иноземцев?.. Не, не помню. Но это был классный инженер, дед так говорил. И этот Казанцев-Иноземцев был из ИМТУ — Бауманки.

Ну вот, авария, все, естественно, всполошились, народ на ушах… То ли откапывать людей, то ли ствол в другую сторону вести — никто ничего не понимает, решить не могут. Потому что обстановку не прояснишь: неизвестно — живы люди в завале или погибли все. А просто так, ради любопытства, рисковать и в завал лезть — сами понимаете, никому не хочется. Думали, гадали…

Потом вызвали друга этого самого Иноземцева — инженера, который с ним вместе учился когда-то и работал, ближе всех его знал. Он явился, посмотрел, что творится, сразу суть проблемы ухватил и говорит, будто про себя: «Ждем до одиннадцати. К этому времени будет информация».

Все, конечно, рты пораскрывали — откуда такая уверенность? Почему до одиннадцати? Ничего не понятно. Но этот мужик всех убедил: «Вы, говорит, наверх подымайтесь, а я здесь останусь с бригадой добровольцев. Поработаем пока, стены укрепим в проходе». Начальство репу почесало: ну, чего? Проход все равно крепить надо по-любому, а до назначенного часа не так много-то и оставалось. Согласились. Дед мой как раз с бригадой добровольцев был. Принялись они стены крепить. Работали часа два, умаялись. И тут этот инженер всех остановил и говорит: «Так, время подошло. Смотрите внимательно и слушайте».

Вот тут и случилось такое, о чем мой дед — комсомолец-коммунист-атеист — всегда очень неохотно рассказывал. Потому что, говорит, в такое меня это дело смущение привело, что всю жизнь, мол, потом старался забыть да так и не смог.

Короче, ровно в одиннадцатом часу (час Анубиса и час смерти, когда Солнце уходит в Страну ночи) из темноты донеслось до них рычание — вроде как собачье, только непонятно, откуда здесь собаке-то взяться?! Дед говорит — ужасно перепугался, когда понял, что этот рык из земли идет, прямо со стороны завала. Да громко так! А вслед за рычанием — все там струхнули, инструменты покидали и готовы были уже лыжи навострить, — все, кроме инженера, конечно… но не успели: вылез из завала огромный пес, а за его холку… Иноземцев этот держится. Живой! Ну, тут все просто обалдели — бросились к нему, хотели ближе подойти, потому что заметили, что он вроде как не в себе… Но инженер, друг Иноземцева, не дал. Как заорет: «Стой! Замри! Не приближаться!»

Дед говорит: у меня эта картина до сих пор перед глазами стоит — пес, весь черный, в земле, пасть гигантская, зубатая, щерится, и инженер Иноземцев: лицо темное, глаза полузакрыты, голова висит, будто у куклы…

Жуть, в общем.

А инженер подошел к Иноземцеву, руками как-то помахал и давай что-то шептать — вроде как расспрашивает его. Иноземцев глухо, не поднимая головы, ему отвечает: мол, люди живы, копать надо, но не с северной стороны, а немного левее, иначе там почва сильней осядет. И крепить надо так-то и так-то… Все путем разобъяснил. Потом обнял своего друга, повернулся к завалу, откуда вышел, и… вместе с собакой этой пропал.

Ну, тут дед да и вся его бригада — даром, что комсомольцы, давай креститься неистово. Сразу вспомнили, как это делается. Только и слышно: «Чур меня, чур!»

Инженер поглядел на них, повздыхал, потом говорит: «Ну, теперь все ясно. Давайте наверх, зовите себе смену. Надо срочно копать — все там живы. Кроме Иноземцева».

И точно — бригаду благополучно откопали в полном составе. А инженер Иноземцев, как выяснилось, погиб сразу, едва только почва поползла — задохнулся под обвалом. Так вот рядом с тем местом, где этот обвал был, и построили потом станцию метростроевцы. И были среди них, разумеется, инженеры и проектировщики из Бауманки».

«Странная история… Ну, а зачем все-таки гладят нос бронзовой собаки? Хороший это обычай или плохой? Стоит ли доверять Анубису (если это и правда он)?» — спросила РадиоКэт.

«Ну, насчет последнего вы сами решайте, — ответил Деймон. — А вот для чего гладят собаку… Чудачка! Неужели не понятно? Это ж проще пареной репы. Анубис — проводник подземного мира. (Что такое метро, как не подземный мир?) Собака же, чтобы служить человеку, должна прежде всего — что? Знать его запах! Чтобы не путать в темноте с другими. Узнавать руку. Это же так просто!.. С этим никто, надеюсь, спорить не намерен?»