оба знаем, как хорошо ты умеешь врать, – парирую я. – Горгульи когда-то примкнули к твоей армии и не прекратили убивать за тебя, пока аристои не обрекли худших из них на жизнь в камне. Это твое первое официальное распоряжение? Освободил парочку из них, чтобы они сделали за тебя грязную работу?

– Тебе стоит воздержаться от необоснованных обвинений, – предостерегает Данте. – Аристои могут решить, что ты сомневаешься в их авторитете.

Меня тошнит от его уравновешенности.

– Мы выясним, что произошло, – старается урезонить меня он. – Главное – защитить Нефертари.

Мой взгляд устремляется к ней. Девчонка теребит подол испорченного платья. Ей должно быть страшно, но я все еще не ощущаю в ней страха.

– Не нужно было им тебе рассказывать, – пробую успокоить ее.

– Почему нет, раз это явно касается меня? Я приняла заказ, а сейчас из-за него погибли три человека.

Она не напугана, что было бы нормально, а злится. Почему меня вообще это удивляет?

– Это не твоя вина.

– А кажется, что моя.

– Мы узнаем, кто за этим стоит, – вмешивается на этот раз Гор. – И заставим его понести наказание. – Он буравит взглядом Сета, и ясно, кто, по его мнению, виновник.

– Мы должны сделать все необходимое, чтобы не допустить повторения войны, – чуть снисходительнее произносит Данте. Для него мир всегда был важнее всего, и ради этого он готов пойти на любой компромисс. Наверное, такое качество развивается, если ты из народа, которому сначала пришлось бороться за свое место среди аристоев. Боги и ангелы долго считали себя выше всех остальных существ, но королеве Саиде это не помешало. Она сражалась не оружием, а словами, и Данте точно унаследовал этот дар от матери. Мне нравится думать, что я не смотрю свысока на менее привилегированных, но это ложь. Однажды все мы так поступаем, желаем того или нет, и как бы мило Сет сейчас ни вел себя с Нефертари… Он ненавидит людей, а значит, ненавидит и ее. Никто не убедит меня в том, что он изменился, и я не допущу, чтобы Сет причинил ей вред. Я втянул ее в это дело и поэтому буду защищать. Меня много кем можно назвать, но я не бесчувственное чудовище, которое ради собственных планов пройдет по трупам. Пытаясь убедить себя в этом, я понимаю, что это тоже ложь. Я всегда принимал в расчет жертвы, а на этот раз в их число попадут Нефертари и ее брат. Правда, на самом деле это не я, а Осирис впутал ее сюда, причем на тот момент уже давно зная, что Сет вернется. Мне очень хочется психануть или что-нибудь сломать. Такой детский порыв меня шокирует, ведь я был убежден, что стал более уравновешенным, чем раньше. Слишком часто я влипал в неприятности и позволял Сету одержать верх в его игре, поскольку никогда не делал шаг назад, чтобы взглянуть на ситуацию с разных сторон. Я сначала бил, а потом думал. Сет слишком хорошо меня изучил и всегда умел вывести из себя. Если он хоть на секунду заподозрит, что Нефертари что-то для меня значит, непременно воспользуется этой слабостью.

Наши с ней взгляды встречаются. Мне не удается прочесть по глазам, продолжает ли она на меня обижаться. Так было бы лучше и для нее, и для всех нас. Но на мгновение между нами появляется что-то вроде доверия, которого я не заслужил. Нефертари разворачивает ноутбук к себе и вводит свой логин в программе. Я встаю позади нее. Одно неверное движение со стороны Сета, и я оторву его от девчонки. Тот факт, что он осмелился прийти в одиночку в мой дом, почти вызывает у меня уважение. Однако, помимо прочего, это доказывает, что он остался таким же самонадеянным и заносчивым, как прежде. Данте встает справа от меня, а Гор втискивается на диван возле Нефертари. Из-за этого она придвигается чуть ближе к Сету, но только так нам всем будет видно монитор. Осознание того, что друзья рядом, меня успокаивает.

Вскоре на экране появляется бледное лицо Малакая, и я слышу, как при виде его Нефертари тихо сглатывает. Она смотрит в лицо умирающего. Я видел подобное выражение в глазах слишком многих людей, чтобы ошибаться. Малакай знает, что скоро умрет.

– Как ты? – ласково спрашивает она у брата. – Ничего, если мы тебя еще побеспокоим?

Я бросаю взгляд на часы над камином. Почти полночь.

– Конечно, – слабо отвечает он. – Я все равно не мог уснуть. Насколько вы продвинулись?

– Не особо, – признается она.

Мне не видно ее лица, но в этот раз я очень отчетливо ощущаю ее эмоции. Нефертари боится неизбежного, и ее мучает совесть. Ей хочется быть с ним, но она здесь, потому что я пообещал пощадить брата и тем самым дал ей надежду, которая не сбудется. Я свинья. Сет тихо покашливает, и я автоматически перевожу глаза на него. Он расслабленно сидит возле девушки и смотрит на меня. В его внимательном взгляде не замечаю ни насмешки, ни расчета, но все равно понимаю: я только что совершил ошибку.

– Позволь представить тебе друзей Азраэля, – произносит Нефертари. – Это Данте и Гор.

Они оба коротко машут рукой Малакаю.

«Он умрет, – слышу я Гора у себя в голове. – Она об этом знает?»

«Учитывая, как он выглядит, как она может этого не знать?»

«Люди надеются сверх всякой меры, – серьезно отвечает он. – Тебе известно, какие они. Их мир рушится, а они до самого конца верят, что кто-нибудь их спасет. Ты не сможешь стать этим кем-нибудь для ее брата. Он уйдет. Он хочет уйти. Он смирился с этим».

«Ты это знаешь, и я это знаю. Нефертари отказывается это принимать. Таковы люди. Надежда помогает им не отчаиваться. Их надежды  – это как звезды во тьме».

«Ты должен ей сказать. Должен подготовить ее к этому. Она очень его любит. Ты мог бы облегчить это для нее».

«Что ты предлагаешь?»

От него не ускользает агрессия в последней мысли. Он в курсе соглашения, которое я заключил с Нефертари. Ни он, ни Данте не сочли его гениальным, но и идей получше у них не нашлось.

Гор, смирившись, опускает глаза, прекрасно понимая, что ничто не способно сделать легче смерть любимого человека.

«Я мог бы позаботиться о ней, когда придет время, – шепчет голосок у меня в голове. – Я мог бы поддержать ее». Мысль о том, как Нефертари в одиночестве бродит по пустынным комнатам Пикстон-Парка, ужасна. Она заслуживает большего.

Теперь девушка немного поворачивает ноутбук, чтобы в поле зрения брата лучше