Вот тогда-то капрал Па-Чи-Лю и направил мне отчаянный призыв о помощи.

К счастью, я мог уделить делу все свое внимание – инцидент с Саудовской Аравией и Ганимедом миновал опасную фазу. В противном случае…

Перепробовав всевозможные отвлекающие уловки, включая тайных агентов, переодетых танцовщицами, мы наконец смогли вовлечь юного мистика в необъятный теологический диспут о точной природе и моральных следствиях творимых им чудес. Местные выдающиеся мусульманские духовные лидеры приняли ту сторону или иную, да так, что от цитат из Корана и более поздних суннитских писаний стало нечем дышать. Мистик не смог остаться в стороне и так увлекся спором, что забыл о первоначальных мотивах и непоправимо разорвал мысленный контакт с Ганимедом.

Какое-то время проблема на спутнике сохранялась – казалось, будто цивилизация бестелесных разумов в конце концов в некотором приближении дойдет до правды. К счастью, там случившееся тоже рассматривали как религиозное явление, и едва контакт был разорван, разум, взаимодействовавший с человеком, а потому снискавший большое уважение, тут же был низвергнут. Согласно общему мнению, он умышленно и намеренно придумал всю историю, чтобы посеять скептицизм среди более религиозных представителей его расы. Духовный суд постановил воплотить неудачливого телепата заживо.

И потому с теплым чувством хорошо проделанной работы я вернулся в штаб-квартиру на Плутоне в ответ на призыв Па-Чи-Лю.

Излишне говорить, что это чувство вскоре сменилось беспросветным отчаянием. Когда измученный капрал ввел меня в курс дела, я опросил гтетанскую экстрадиционную группу. Они держали связь со своим родным офисом и угрожали крупным галактическим скандалом, если с Л’пайра снимут арест и не передадут заключенного в их ведение.

– Неужели самые священные, интимные подробности нашей половой жизни должны бесстыдно гулять по всем уголкам Вселенной? – сердито спросили у меня. – Порнография есть порнография, преступление есть преступление. Умысел имелся и был осуществлен. Мы требуем нашего преступника.

– Может ли быть порнография без возбуждения? – желал знать Л’пайр. – Когда чамблостианец продает гтетанцу меру крргллвсс – который они используют в пищу, а мы – в строительстве, – какие тарифы взимаются с груза, продовольственные или строительные? Строительные, как вам прекрасно известно, сержант. Я требую немедленного освобождения!

Но самым неприятным сюрпризом стал Блетч. Землянин сидел в камере и посасывал изогнутую рукоять зонта.

– Согласно кодексу, определяющему отношение ко всем расам, пребывающим в статусе тайного наблюдения, – начал он, едва завидев меня, – и я имею в виду не только конвенцию Ригеля-Стрельца, но и статусы третьего космического цикла и вердикты Верховного совета по делам Хвомо против Хвомо и Фарзиплок против Антарес XII, – я требую возвращения в мое привычное местообитание на Земле и компенсации ущерба в соответствии с расписанием, разработанным комиссией Нобри в ходе последнего вивадинского разногласия. Я также требую сатисфакции в вопросе…

– Похоже, вы обзавелись глубокими познаниями в сфере межзвездного законодательства, – медленно произнес я.

– Верно, сержант, верно. Мистер Л’пайр любезно ознакомил меня с моими правами. Судя по всему, мне полагаются всевозможные компенсации – по крайней мере, я могу их требовать. У вас очень интересная галактическая культура, сержант. Многие, многие земляне с восторгом бы с ней познакомились. Однако я готов избавить вас от неприятностей, которые вызовет подобная огласка. Уверен, что два разумных индивидуума вроде нас с вами смогут договориться.

Когда я обвинил Л’пайра в разглашении галактической тайны, он распустил цитоплазму, пожав амебоидными плечами.

– Я ничего не сказал ему на Земле, сержант. Какую бы информацию ни получил этот землянин – а я признаю, что эта информация вредоносна и противозаконна, – ответственность за нее лежит исключительно на вашей штаб-квартире. Кроме того, будучи несправедливо обвиненным в мерзком, немыслимом преступлении, я, естественным образом, имел право подготовиться к защите, обсудив дело с единственным свидетелем. Я мог бы пойти дальше и указать, что, поскольку мы с мистером Блетчем в некотором смысле являемся сообвиняемыми, нет законного запрета на объединение наших юридических знаний.

Вернувшись в офис, я ввел капрала Па-Чи-Лю в курс дела.

– Настоящее болото! – пожаловался он. – Чем больше дергаешься, чтобы выбраться, тем глубже увязаешь! А этот землянин! Охраняющие его плутонцы едва не свихнулись. Он спрашивает обо всем – что это, а это, а как это работает. Еще ему недостаточно жарко, воздух пахнет неправильно, еда невкусная. У него щекочет в горле, он желает полоскание, ему нужно…

– Дайте ему все, что он хочет, но в пределах разумного, – сказал я. – Если это существо умрет в камере, нам с тобой в лучшем случае светит увеселительная поездка в Черную дыру Лебедя. Что же до остального, капрал, я согласен с гтетской экстрадиционной группой. Преступление должно было быть совершено.

Звездный капрал Па-Чи-Лю уставился на меня.

– Вы… имеете в виду…

– Я имею в виду, что если преступление было совершено, значит, арест Л’пайра законен, а следовательно, его можно отправить обратно на Гтет. Мы больше никогда о нем не услышим и заодно избавимся от размахивающих псевдоподиями гтетанских мошенников. У нас останется лишь одна проблема – Осборн Блетч. Как только Л’пайр отбудет и землянин окажется в нашем распоряжении, мы с ним разберемся – тем или иным способом. Но самое важное, капрал Па-Чи-Лю, состоит в том, что Л’пайр должен был совершить преступление – некое преступление – во время пребывания на Земле. Переселяйтесь в юридическую библиотеку.

Вскоре после этого Па-Чи-Лю отправился на Землю.

А теперь прошу, Хой, воздержись от морализаторства! Мы оба прекрасно знаем, что внешние патрульные офисы и раньше этим занимались. Мне это нравится не больше, чем тебе, но ситуация была чрезвычайной. Кроме того, Л’пайр, этот амебоидный закоренелый преступник, давно заслуживал наказания. Можно даже сказать, что с этической точки зрения я был совершенно прав.

Как я уже говорил, Па-Чи-Лю вернулся на Землю, теперь в роли помощника редактора. Он устроился на работу в издательство, которое выпустило учебник биологии. Исходные фотографии так и лежали в бумагах этого заведения. Тщательно выбрав человека и отпустив немало многозначительных комментариев, звездный капрал в конце концов вдохновил одного из технических редакторов изучить фотографии и проанализировать материал, на котором они были напечатаны.

Этим материалом был фартух, синтетический текстиль, весьма популярный на Гтете. Человечество могло изобрести его не раньше чем через три столетия.

В мгновение ока почти каждая американская женщина обзавелась бельем из фартуха, новой ткани года. А поскольку основная ответственность за этот противозаконный технологический скачок лежала на Л’пайре, мы наконец-то его прижали!

Он отнесся к этому весьма философски, Хой.