– Меня волновал не орден, нет, меня волновал мой брат.

Рискуя навлечь на себя высочайший гнев, Ивар буквально рухнул в кресло. Однако Трезор и бровью не повел, он ожидал подобной реакции.

– Занятно, верно? – Усмешка короля напоминала оскал смерти. – Один некромант, другой – Безликий. Отец был неразборчив в связях, еще до женитьбы на моей матери завел интрижку, а я пожинаю плоды. И ты тоже, Ивар, потому как ретаны и Безликие тесно связаны родственными узами. Проще говоря, твоя невеста – моя племянница.

– Но как?.. – только и смог выдохнуть Трезор.

– Как – ты у себя спроси, – отрезал король и, допив бокал, швырнул его в стену. – Я велел тебе избавиться от Анджея, а не заводить шашни с его дочерью. Но тебя больше волновали собственные сердечные дела. В результате братец уже пользуется моим обликом. Ты хоть понимаешь, чем все это может закончиться?

Гремящий голос Трезора заполнил комнату. Показалось или он стал выше ростом, больше напоминал демона, а не человека?

Ивар поежился. Он не желал иметь дела с разбушевавшимся некромантом. А ведь Трезор даже близко не подошел к апогею бешенства. Ивар видел короля в подобном состоянии лишь однажды. Каменные плиты пола потом пришлось менять, кровь жертвы пропитала их насквозь.

– Ваш отец… Ваш отец связался с демоницей?

Он обязан был это спросить, даже если платой за любопытство станет какая-нибудь язва.

– Хуже.

– Куда уж! – мрачно усмехнулся Ивар.

Трезор метнул на него предостерегающий взгляд, и он прикусил язык.

Не в силах устоять на одном месте, король принялся расхаживать по комнате. Он постепенно убаюкивал Тьму, погружался в состояние мрачной сосредоточенности. Иначе нельзя – вспыльчивые на троне не задерживаются.

– Я узнал о существовании брата случайно. Сам понимаешь, отец своими приключениями не хвастался, об этом и вовсе предпочел забыть как о страшном сне. Впервые я почувствовал Анджея с четверть века назад. Тебе сложно понять, но мир не трехмерен. Есть еще парочка других измерений, существовать в которых могут только избранные.

– Некроманты, Безликие, демоны и Темные боги, – догадался Ивар.

– Именно, – кивнул Трезор. – Разумеется, меня заинтересовал пришелец, только вот свести близкое знакомство с братцем не удалось, он сбежал, затаился. И вот вернулся.

– Зачем? Ради мести?

– Ради трона. – Король наконец остановился. Глаза его обрели былой цвет – Трезор окончательно успокоился. – Он старше меня.

– Но незаконнорожденный, – привел веский контраргумент Ивар.

– Поэтому-то Анджей и собирал под своим крылом отщепенцев – разрушить старый порядок и построить новый. Разумеется, о своем родстве со мной он упоминать не собирался, изображал гордого борца за справедливость.

Презрительно поджатые губы лучше всяких слов демонстрировали отношение короля к ордену Треугольника.

– Теперь ты понимаешь, – заключил Трезор, немигающим взором уставившись на Ивара, – почему мне нужен Анджей. Как можно скорее и мертвый. Только ты способен его уничтожить.

– Почему не вы? Ваше величество…

Поднятая ладонь не позволила Ивару закончить.

– Хотя бы потому, что я не имею права рисковать. Звучит цинично, но как есть. Или прикажешь отписать Должер твоей невесте? – Глаза короля сузились, но гнев его быстро прошел. – Не бойся, я приму ее. Родственницей никогда не признаю, но зла не причиню. Анджей же…

Трезор вновь обратил взор к окну, будто силился прочитать среди быстро бегущих облаков ответы на свои вопросы.

– Ты будто уже умер, Ивар, поэтому я выбрал тебя, одного из немногих магов чистой крови. Признай, пост министра не принес бы тебе счастья. Так, мимолетную радость. Затем ты снова бы утонул в своей скорби. Живой мертвец.

– Живой мертвец, – медленно повторил Ивар.

Король прав, он выбрал того, кто уже не жил. Как недавно это было! И одновременно целую вечность назад. Августа все изменила, подтолкнула его к борьбе, заставила восстать из гроба. Он ведь отказал себе даже в теоретической возможности кого-то полюбить!

– Но ты изменился. Мои предположения сбылись, с Августой у вас сладилось. Правда, я имел в виду не чувства, а всего лишь вероятность того, что она доживет до свадьбы, но так даже лучше. Я искренне порадуюсь, если ты наконец похоронишь Розмари, – с неожиданным сочувствием добавил Трезор. – Не я, а ты все никак не можешь ее отпустить.

Ивар промолчал. Он обдумывал новые факты. Один упорно не желал укладываться в стройную цепочку.

– Зачем вашему брату убивать Розмари, моих невест? Он не пощадил даже свою дочь!

– Сомневаюсь, будто Анджея остановила бы такая малость, как пять девичьих жизней, – в мрачной задумчивости покачал головой Трезор. – Дочь – тоже лишь помеха к вожделенной цели. Анджей задушил бы ее в колыбели, узнай он, что не просто передал девочке магический дар, а сотворил ретану. А зачем убивать… Спроси его сам, я не в курсе планов брата.

– Но вы знали? – не унимался Ивар. Раскрасневшись, он приподнялся, подался вперед, словно наседая на короля. – Вы знали убийцу Розмари?

Трезор не хотел отвечать. Лицо его перекосила гримаса, нечто среднее между болью и отвращением. Однако Ивар не сводил с него требовательного взгляда, и королю пришлось признаться:

– Да. Именно тогда, вскрыв труп Розмари, я узнал о существовании брата, но предпочел держать это в тайне. Что и тебе советую.

Однако Ивар сир Лир отныне не собирался ничего обещать.

В голове стоял туман. Августа – племянница короля, дочь его врага. Он должен был как-то это принять, в очередной раз построить разрушенную жизнь заново.

– Мертвее мертвого!

Матиас осторожно тронул носком сапога тело, лежавшее в придорожной канаве, и обернулся к Ивару.

– Ты так и не виделся с ней? – В голосе сквозила приглушенная тревога.

– Нет, – отрезал Ивар и склонился над страшной находкой.

Студента обнаружили, когда в низине окончательно сошел снег. Тело пролежало здесь с конца зимы. Мимо в считаных метрах проезжали люди, бурлила жизнь, а он умирал. Тот самый юноша, облик которого принял Безликий. Анджей – теперь Ивар знал имя врага. Бастард королевской крови, возможно, будущий властитель Должера. Ивар отогнал мрачные фантазии. Этого не случится, Трезор не отдаст трон. Да и Ивар не позволит. Если на то пошло, в случае гибели бездетного короля престол отходил именно сир Лирам. При всем уважении, прочие темные роды уступали им в древности и знатности.

– Обвиняешь ее? – не унимался Матиас.

Ивар мечтал, чтобы он заткнулся, не приставал с раздиравшими сердце вопросами. Разве не понятно – он пока не готов говорить с Августой. После беседы (ладно, назовем это так) с королем чувства и мысли пребывали в смятении. Ивар отправился не в собственный замок, а к Матиасу. Там его и застала новость о страшной находке.