Герцог подумал, что, поскольку Том еще не предстал перед судьей, возможно, его задача заключается в том, чтобы убедить мистера Стэлибриджа отозвать свое обвинение.

– Где все это произошло? – поинтересовался Джилли.

– Вчера вечером, с наступлением сумерек, – ответил констебль. – Приблизительно в миле от города на дороге к Стивенейджу. Мистер Стэлибридж возвращался из гостей. Он ехал в своем экипаже, а его слуга сидел рядом с кучером. И вдруг откуда ни возьмись вылетает этот ваш шалопай верхом на лошади, которую он взял у Джема Датчета. Должен признать, с Джемом он рассчитался по-честному, все чин чином. В противном случае Джем ни за что не позволил бы ему взять эту лошадь. Так вот: он появляется на этой лошади и орет: «Кошелек или жизнь!» После этого стреляет, и, судя по тому, что мне рассказал кучер, пуля просвистела у самого его уха. В общем, если говорить начистоту, сэр, мистер Стэлибридж испугался за свою жизнь, поэтому немедленно решил отдать грабителю и кошелек, и свои золотые часы, и всевозможные безделушки. Но тут его слуга, у которого ума гораздо больше, чем волос, пользуясь тем, что о нем все забыли, соскальзывает с облучка и сдергивает этого юного шалопая с его клячи как раз в тот момент, когда он хочет отнять у мистера Стэлибриджа кошелек. Должен сказать, этот парень не промах. Он отбивался изо всех сил, но все вместе они его одолели, привезли сюда и сдали мне, как и полагается. Ага, и у него были фонари под обоими глазами, и еще слуга мистера Стэлибриджа расквасил ему нос. Вы бы видели, как у него хлестала кровища! А когда его заперли в камере, думаете, он хоть слово сказал? Ну нет, только не он! Молчит словно воды в рот набрал и только смотрит волком. Не признается ни как его зовут, ни где он живет, вообще ничего!

– Думаю, он испугался, – качая головой, сообщил констеблю герцог. – Ему ведь только пятнадцать лет, знаете ли.

– Да что вы говорите! – изумился констебль. – Ну, я считал своих ребятишек рослыми, но этот всех заткнул за пояс.

– Я так и думал, что у вас тоже есть ребятишки, – тихо произнес герцог. – Тоже, наверное, большие проказники?

Он попал в точку. Констебль просиял и с гордостью сообщил ему: он отец четверых чудесных парней.

– Настоящие красавцы, сэр, все как на подбор! – радостно добавил он.

Герцог расположился поудобнее, чтобы внимательно выслушать подробный рассказ о ловкости четверых сыновей констебля, их изумительном телосложении, их мальчишеских шалостях и выдающихся успехах во всем. Эти двадцать минут оказались потраченными не напрасно. Когда повествование гордого отца закончилось, герцог включил стража закона в свой круг друзей и доброжелателей, а констебль сказал, что позволит ему навестить заключенного.

Затем его светлость попросил показать ему пистолет. Констебль немедленно предъявил ему оружие преступника, и самого поверхностного осмотра оказалось достаточно, чтобы герцог убедился – пистолет еще ни разу не заряжали, не говоря уже о том, чтобы из него стрелять. Констебля неприятно поразила эта новость. Он признал, что не захотел возиться с оружием, потому что наслышан о смертельной опасности, исходящей от дуэльных пистолетов, на которые лучше даже не дышать, если не хочешь, чтобы они внезапно выстрелили.

– Когда пистолет не заряжен, – успокоил его герцог, – это просто невозможно. Да вы сами взгляните!

Констебль нерешительно взял протянутый ему пистолет и внимательно его осмотрел. Затем почесал голову.

– Должен сказать, сэр, судя по его виду, из него еще ни разу не стреляли, – признался он. – Но мистер Стэлибридж, а еще его слуга и кучер в один голос твердят, что юный бандит чуть не отстрелил ухо кучеру!

– Однако что говорит сам мальчик? – спросил герцог.

– Да в том-то и дело, сэр, что ничего не говорит. Молчит, как пень, и все тут!

Герцог поднялся со стула.

– Со мной он заговорит. Вы меня проводите?

Когда дверь в камеру отворилась, его светлость с констеблем увидели, что юный джентльмен сидит на скамье, обхватив голову руками с видом глубокого отчаяния. Он вызывающе посмотрел на вошедших, подняв к ним свое избитое лицо, но при виде герцога отчаяние паренька сменилось восторгом, и Том вскочил на ноги.

– О, сэр! О, мистер Раффорд! – срывающимся от сдерживаемых рыданий голосом воскликнул он. – Мне в самом деле очень жаль! Но я этого не делал!

– Конечно нет! – как всегда невозмутимо отозвался герцог. – И все же ты и сам знаешь, что вел себя очень плохо и заслужил того, чтобы тебя здесь заперли!

Том шмыгнул носом.

– Понимаете, когда вы уехали, я не знал, что мне делать, – сказал он. – У меня было очень мало денег, а еще надо было оплатить счет. Я действительно подумал, что вы нас бросили! Почему вы уехали, сэр? Где вы были?

– Честно говоря, у меня не оставалось выбора, – досадливо ответил герцог. – Мне очень жаль, что я заставил вас беспокоиться, но мне кажется, ты должен был знать – я вас не брошу. А теперь скажи мне, Том: что ты такого сделал? Ведь три человека готовы поклясться в том, что ты в них выстрелил.

Том помрачнел и густо покраснел. Взглянув из-под ресниц на заинтересованно прислушивающегося к разговору констебля, он пробормотал:

– Я не скажу!

– В таком случае, боюсь, тебя или повесят, или сошлют в колонию, – спокойно произнес герцог.

Констебль кивнул, соглашаясь с этим утверждением. Румянец отхлынул от щек Тома. Он испуганно вскинул голову.

– О нет! Нет, нет, это невозможно! Я никому не причинил вреда. Я даже не взял у старика кошелек! – в отчаянии воскликнул мальчик.

– Но что же ты сделал? – снова спросил герцог.

Несколько мгновений Том молчал, а потом пробормотал, глядя на свои ботинки:

– Ну, если вы так хотите знать, это была бутылка имбирного пива!

Худшие опасения юноши немедленно подтвердились. На миг констебль от удивления открыл рот, а затем разразился хохотом. Он с упоением хлопал себя по ляжкам и повторял, что такого еще в жизни не слыхивал.

– Бутылка имбирного пива? – повторил герцог.

– Вот именно, сэр! – подтвердил констебль, вытирая глаза. – Обычная мальчишеская шалость! Вы хорошенько встряхиваете бутылку, и пробка вылетает. Звук в точности такой, как от выстрела из пистолета. Бог ты мой! Три взрослых мужика испугались хлопка пробки! Над ними будет хохотать весь город! Вот уж люди насмеются, говорю я вам!

Было ясно, что Том предпочел бы признаться в выстреле из пистолета. Он нахохлился и угрюмо смотрел на развеселившегося констебля.

– Ну, слава богу! – с облегчением произнес герцог. – Что ты сделал с бутылкой?

– Я выбросил ее в канаву, – шепотом ответил Том. – И не думайте, будто я хотел украсть у старика его кошелек, потому что папа все ему вернул бы! Так что в любом случае это совсем не то, что настоящее ограбление.