Микеланджело лег на спину, любуясь своим гигантом. Давид и правда выглядел изумительно. Линии его тела плавно перетекали от макушки до пальцев ног, мускулы то напрягались, то дрожали, как мелодия песни; лицо же было, без сомнения, лицом настоящего мужчины, осознающего свою силу, решимость и страх. Наконец-то, после двух с половиной лет и тысяч часов одержимого труда, камень оправдал его ожидания.

– Она закончена, – с улыбкой сказал Микеланджело.

Но эйфория длилась не дольше мгновения. Уже более двух лет в его голове крутилась одна проблема. Он все надеялся, что она разрешится как-нибудь сама собой, однако этого не произошло. Теперь же решение вопроса откладывать было некуда.

В обязанности скульптора входила доставка его произведения на постоянное место и установка его на пьедестал. Пока это не сделано, работа не считалась законченной. В данном случае – по просьбе самого Микеланджело – выбранное для Давида место на площади Синьории располагалось в двух тысячах шагов от мастерской.

Чтобы поднять на торец камень Дуччо, пролежавший полсотни лет на земле, потребовалась помощь дюжины крепких мужчин. Микеланджело не представлял, как сумеет сдвинуть Давида хотя бы на шаг, не говоря уж о двух тысячах шагов, да еще по узким неровным улочкам. Он вспоминал историю древнегреческой статуи с острова Наксос, провозглашенной величайшим шедевром всех времен. При перемещении к пьедесталу у нее откололась нога, а ведь ее всего лишь спускали с невысокого, пологого, поросшего мягкой травой холма. В результате статую оттащили на каменоломню, поскольку из-за отколотой ноги она утратила право называться шедевром и превратилась в бросовый камень. Такая же участь ожидала и его Давида, если Микеланджело не придумает, как невозможное превратить в возможное.

Прищурившись, Леонардо вглядывался в противоположный берег Арно. Новое русло, которое примет воды реки, когда ее перекроет плотина, было готово; рабочие много месяцев подряд углубляли и расчищали его, а берега укрепляли камнями. Теперь они возводили плотину, которая повернет течение Арно в канал. В него уже просачивалась вода из реки. Леонардо любил наблюдать за тем, как нечто умозрительное, порожденное его воображением, приобретало реальные очертания, воплощаясь в жизнь. Он как будто выворачивал наружу свое сознание, представляя его глазам всего мира.

– Мы взяли хороший темп, и к концу весны все будет готово. – Черные курчавые усы Коломбино подчеркивали его широкую улыбку, а дряблый живот совсем не вязался с сильными мускулистыми руками. У него было пятеро детей, и иногда Леонардо казалось, что Коломбино и с ним обращается как с одним из своих отпрысков.

– И я этому очень рад, – отозвался Леонардо, щурясь на солнце. С фреской он тоже на днях здорово продвинулся, как и с портретом Лизы, так что его шедевры, можно считать, уже на подходе. – А что первая дамба, крепко ли держит?

– А как же! Хотя, думаю, придется еще усилить ее камнем сверх ваших расчетов.

– Усилить дополнительным камнем? Почему?

– Мастер? – вклинился в разговор молодой человек.

Леонардо оглянулся и увидел рабочего с каштановыми волосами и в потрепанной одежде.

– Не сейчас. – Он снова повернулся к Коломбино: – Ну, говорите, что там с камнем?

– Синьор, – не отставал молодой человек.

– Ступай работать и оставь маэстро в покое, Буонарроти, – прошипел Коломбино.

– Буонарроти? – Леонардо повернулся и с интересом посмотрел на рабочего. Вполне привлекательная внешность, симпатичные ямочки на щеках, веселые карие глаза и совершенной формы орлиный нос. Совсем не похож на безобразного скандалиста-каменотеса. – Ты что, родня Микеланджело?

– Si, signore. Мое имя Буонаррото, а Микеланджело – мой старший брат.

– Оставьте-ка нас на минуту, Коломбино.

Тот насупил брови, но молча развернулся и направился туда, где кипела стройка.

– Добавляйте еще камня! – скомандовал он рабочим, укреплявшим стенки канала.

– Ты хотел поговорить со мной? – спросил Леонардо.

– Да, синьор. Я работаю здесь, на вашем проекте, и являюсь свидетелем вашего инженерного гения.

Леонардо поднял брови.

– А твой брат знает, что ты работаешь на меня?

– Конечно, синьор. Он мой старший брат, и мы с ним очень близки. – Юноша с вызовом выпятил грудь, словно защищаясь.

– И что же, он одобряет это?

– Он понимает, что это нужно для семьи. – Буонаррото опустил в смущении глаза и ссутулился. Теперь Леонардо увидел сходство. – Господин, вы же слышали о колоссе моего брата?

Внезапно юноша перестал казаться ему занятным.

– Да, – нетерпеливо ответил Леонардо.

– Ну и, наверное, знаете, что брат должен перетащить его от Дуомо, со двора мастерской, аж до самой площади Синьории… – Буонаррото замолк, глубоко вдохнул и продолжил: – А как – он не знает.

Так вот оно что. Ну конечно. Самую здоровенную статую за всю историю Флоренции требовалось перевезти и установить. Такая задачка не каждому по зубам.

– Продолжай.

– Статую нужно доставить на площадь ко дню открытия, а если брат не сделает этого, синьор Макиавелли не заплатит ему ни гроша. Если же он ее уронит, то… – Буонаррото потряс головой, желая отогнать страшную мысль.

Если уронит, то шедевру Микеланджело придет конец, его постигнет та же участь, что и глиняного коня Леонардо, разбитого солдатом-французом.

– А вы… вы поворачиваете течение рек. – Искреннее восхищение звучало в голосе Буонаррото. – Уверен, что и огромные камни умеете двигать.

Еще бы, Леонардо мог разработать план по перевозке статуи, даже очень тяжелой и громоздкой. У него имелось множество идей насчет применения в подобных случаях блоков, шкивов и подъемных механизмов.

– Сожалею, – он похлопал молодого человека по плечу, – но я слишком загружен своими проектами. Однако настоятельно прошу тебя передать брату наш разговор. Скажи, что если ему будет угодно прийти ко мне с вопросами, то я с радостью выкрою для него минутку и посоветую что-нибудь полезное. Непременно передай ему это.

– Grazie, maestro, – промямлил Буонаррото и, ссутулившись от разочарования, побрел прочь.

Стало быть, триумф Микеланджело не так уж и неизбежен. Давид рискует не добраться до места своего торжественного открытия. Вот если бы Леонардо удалось окончить один из своих шедевров раньше…

– Коломбино! – позвал он главного распорядителя работ и помахал рукой, чтобы тот скорее подошел. – Вы, кажется, говорили о том, что нужно дополнительно укрепить дамбу?

– Да, синьор. На это потребуется еще некоторое время, но, если смотреть далеко вперед, оно того, безусловно, стоит, можете мне поверить.

Леонардо категорично замотал головой.