Том избавил меня от необходимости рассказывать историю. Он сам объяснил Салли, что случилось, когда она ушла. Ну, почти всё. Он решил, что лучше опустить ту часть, где я солгал ей, чтобы отправить в безопасное место. Я молчаливо, но искренне поблагодарил его.

Салли, впрочем, была отнюдь не счастлива. Сперва она смотрела на нас недоверчиво, а потом разозлилась. В конце она оказалась окончательно сбита с толку.

– Вы оба сумасшедшие.

– На меня не смотри, – сказал Том. – Он во всём виноват.

Это было ужасающе несправедливо.

– Кажется, – сказал я, – ты кое-что пропустил. Речь: «Стойте, пираты, это Англия!»

– И я, по-твоему, безумен? А ты швырнул в них пистолет. Пистолет!

– Ну, это сработало, не так ли?

Мы ещё спорили, когда Салли вышла, возмущённо качая головой.

Благословенный маковый отвар снял боль. Когда он наконец начал действовать, лорд Эшкомб выслал всех из моей комнаты. С угрюмым видом он слушал рассказ обо всём, что произошло с тех пор, как меня выбросило на берег.

Закончив, я почти сразу уснул, но потом Том и Салли сказали мне, что на рассвете дюжина королевских солдат помчались в поместье с приказом заковать обоих Дарси в кандалы.

Лорд Эшкомб чуть не плюнул от презрения, когда я упомянул имя сэра Эдмунда.

– Я так и знал, что этот человек мошенник, – сказал он. – И пытался убедить короля не даровать ему баронетство.

– Тогда как Дарси получил титул?

– Обычным способом. Звонкая монета. Править королевством дорого стоит, а в тот момент, когда Карл только вернулся на трон, нам, как никогда, нужны были деньги.

– Сэр Эдмунд говорил, что вы знакомы. И что обсуждали преимущества кавалерийской атаки.

Лорд Эшкомб фыркнул:

– Ну надо же! Интересно, рассердится ли король, если я снесу голову его новоявленному баронету? – Он пожал плечами: – Хотя, похоже, я упустил эту возможность.

Я проснулся, услышав хор поющих голосов. Сперва я решил, что ещё сплю, но нет. Пение доносилось из-за окна. Я заморгал и сел, скривившись от боли.

Том растянулся на тюфяке; Кроха, как обычно, лежала у него на спине, а Бриджит устроилась на ней.

Салли, дремавшая в кресле, проснулась, когда я зашевелился.

– Осторожнее, – сказала она и встала, чтобы проверить мою повязку.

Рана под ней опухла и мучительно ныла, посему Салли снова намазала её мёдом и поставила кипятиться воду для макового отвара.

Я кивнул в сторону окна:

– Что там происходит?

– Сегодня же Рождество.

Я совершенно забыл об этом.

Теперь музыка слышалась более явственно – весёлые толпы бродили по городу, распевая гимны.

– Счастливого Рождества, – сказала Салли.

Что ж, несмотря на боль, я и правда чувствовал себя счастливым. Во всяком случае, некоторое время.

Солдаты возвратились днём – без пленников. Лорд Эшкомб пришёл ко мне в комнату, чтобы рассказать новости.

– Мои люди нашли в имении Дарси одного из пиратов, – сказал он. – Точнее, его труп. Он весь был утыкан стрелами.

Джулиан! Я обрадовался, поняв, что он сдержал слово.

– А Дарси?

– Мертвы.

Я умолк. А потом тихо спросил:

– Как?

– Их нашли повешенными, – сказал лорд Эшкомб. – Прямо в башне. Подозреваю, что кто-то из местных узнал об их проделках и решил взять правосудие в свои руки.

Я промолчал, но про себя решил, что, скорее всего, местные жители тут ни при чём. Мне вспомнились слова Джулиана: «Для меня нет искупления».

«Вероятно, он всё же попытался искупить вину – таким вот печальным способом», – думал я, и скорбь сжимала сердце.

Новости из поместья Дарси были мрачными, но в остальном везде царили радость и тепло.

С первого же дня слухи распространились по окрестным деревням и фермам, и в Рождество люди узнали, что их дети живы-здоровы и находятся в Ситоне. Один за другим родители, преодолевая снежные заносы, спешили в город, чтобы обнять своих малышей. Отцы и матери плакали от счастья, обретя детей, которых считали потерянными навсегда.

Маленьким голландцам, конечно, пришлось ждать встречи с родителями немного дольше, но и они радовались, что наконец-то оказались в безопасности. Детям обещали, что они вернутся к своим семьям. И сказал им это не кто иной, как лорд Эшкомб. Он, как выяснилось, отлично говорил по-голландски. Я изумлялся, пока не вспомнил, что он много лет провёл в Нидерландах вместе с королём Карлом, когда Его Величество находился в изгнании.

– Похоже, Альваро не солгал Дарси, – сказал лорд Эшкомб, пообщавшись с детьми. – Пираты совершили налёт на голландское побережье, но, когда их корабль пошёл ко дну, пришлось укрыться здесь. С их стороны было бы умнее просто сидеть тихо, пока не кончилась буря.

Хотя английским детям пришлось пережить много лишений, я вознёс Господу благодарственную молитву за алчность пиратов. Если б они не решили до отказа заполнить трюм пленниками, эти пятнадцать голландских малышей попали бы в рабство.

Несмотря на страшный вид лорда Эшкомба, голландцы цеплялись за него, словно он был их родным отцом. Оно и понятно: хотя пираты исчезли, дети по-прежнему оставались одни в чужой стране, которая к тому же воевала с Нидерландами. Лорд Эшкомб заверил, что война не имеет к ним отношения, и от имени короля пообещал, что они благополучно вернутся домой.

Много времени Эшкомб проводил с Крохой. Теперь, когда нашёлся человек, который её понимал, девочка трещала без умолку.

– Её зовут Катрина, – сказал нам лорд Эшкомб. – В переводе с голландского – Кэтрин.

Малышка снова оживлённо заговорила, указывая на Тома. Я не мог, разумеется, её понять, но разобрал два слова. Одно мы уже знали – piraten. Второе слышали прежде, но так и не уловили его смысл.

– «Монмон», – сказал я. – Кроха произнесла это слово, когда впервые увидела Тома. Что оно значит?

– Не «монмон», – отозвался лорд Эшкомб. – Это Maanman. По-голландски – «Лунный человек». – Он обернулся к Тому, насупив брови: – Катрина думает, что ты ангел.

У Тома отвисла челюсть:

– Я – что?

– Она говорит… – Эшкомб некоторое время слушал малышку. – Говорит, что ты выглядишь как обычный юноша, но на самом деле – замаскированный ангел. Она это знает, поскольку…

Он снова нахмурился, вслушиваясь в слова девочки. Та заговорила ещё напористее.

– Она говорит, что когда ты спустился с небес, то взял с собой луну. И использовал её, чтобы всех спасти.

Том оторопело посмотрел на меня. Я тоже был озадачен, пока не сообразил, о чём твердит малышка.