Раздались голоса – и не два, а целый хор. Их песня была наполнена тревогой и злостью.

Вставай, Кристофер, – сказал мастер Бенедикт.

Моё плечо орало от боли, в голове стоял гул, но всё же я услышал его.

Я хочу, чтобы ты встал…

Я поднялся. Плечо горело. Я шагнул к утёсу и снова пополз вверх. Рука взвыла. О, милосердный Спаситель, как же она взвыла! Только инстинкт и ужас заставляли меня двигаться вверх. Не осталось ничего, кроме боли и страха; слёзы слепили. Грянул новый выстрел, и пуля ударила в скалу. Ещё один выстрел. Щёку ужалило, и мне в лицо полетели хлопья окровавленного снега.

Я не выдержал – и обернулся. Добрая половина пиратов была уже на ногах. Они выскочили из-под своих одеял. Все разбойники держали в руках пистолеты, направленные на меня. Я – тёмная фигура на фоне заснеженной скальной стены – был отличной мишенью.

Нужно спрятаться!

Я соскользнул вниз.

Грохот выстрелов разрывал темноту. Пули колотили о скалу. Я кувыркался, падая. При каждом ударе плечо кричало от боли, и я кричал вместе с ним. Потом я ударился о твёрдый песок, перекатился, заскользил. В лицо брызнула ледяная вода. Это немного отрезвило меня – шок от холода перекрыл шок боли.

– Кристофер! – отчаянно заорал Том с вершины утёса. Он перевесился через край, глядя на меня.

Ещё три выстрела. Вокруг Тома вздыбился снег, и он исчез. Я не успел заметить, попали ли в него, и молился, чтобы пираты промазали.

Мои молитвы услышали. В ответ на выстрелы грохнул мушкет. Том ни в кого не попал – я услышал, как пуля ударила в борт корабля, и увидел, как во все стороны брызнула щепа. Но внезапно злобная ярость пиратов притихла – они ринулись в укрытия. Выстрел Тома дал мне несколько секунд.

Я поднялся на ноги. Голова кружилась от боли.

Помогите мне, учитель! – взмолился я, снова взбираясь на утёс.

Теперь дело двигалось медленно. Слишком медленно. Плечо разрывалось. А потом кто-то схватил меня за ногу.

В панике я на миг позабыл о боли. Крепкие пальцы сжали лодыжку и потянули вниз. Я заскользил – фут, два, три.

Я глянул вниз. Это был пират, охранявший палубу. Он оказался ближе всех и первым догнал меня. А теперь смотрел вверх, в его глазах сверкала ярость. Если он стянет меня вниз, мне конец.

Сунув руку за пояс, я выхватил пистолет и нацелил на пирата. Его глаза расширились. Он что-то крикнул на этом странном языке, которого я не знал. Но сейчас понял.

«Нет!»

Его вскрик на миг заставил меня заколебаться. Но выбора не было. Я подумал о детях, которых они украли, и нажал на крючок.

Клак!

Кремень выбил искру, но выстрела не последовало. В ужасе я понял: порох промок. Я забыл заткнуть дуло, когда мы полезли в воду.

Пират недоумённо моргнул. Но тут же понял, что случилось. Ухмыльнувшись, он вытащил собственное оружие – двусторонний топорик – и замахнулся, целя мне в ногу.

Оставалось только одно. Я швырнул в разбойника пистолет. Он треснул пирата прямо по зубам. Мужчина вскрикнул, выпустив топорик, и прижал руку ко рту. Я попытался выдернуть ногу из его хватки, но он держал крепко.

И тогда вернулась Бриджит. Она спикировала на пирата, кинувшись прямо ему в лицо. Он снова вскрикнул от изумления, когда птица ударила его крыльями и клюнула в глаз. Пират выпустил меня, пытаясь отогнать её, не удержался и покатился вниз. Бриджит тоже рухнула, проехалась по снегу, захлопала крыльями и исчезла во тьме над обрывом.

Я полез вверх. Отчаяние и страх приглушили боль. А потом понял, что кто-то преследует меня. Это был часовой из пещеры. Он обогнул бухту и теперь поднимался следом за мной, сжимая в руке палаш. Я чуть не заплакал от отчаяния. Но тут наверху раздался рёв. Я поднял взгляд – как раз вовремя, чтобы увидеть, как Том съезжает по склону на собственном заду. Он пролетел мимо меня и пятками ударил пирата в лицо. И все мы покатились вниз.

Я растянулся в снегу у воды. Том протёр глаза. Пират лежал, почти оглушённый; он явно сейчас был не боец.

Том начал подниматься:

– Ты…

Он вдруг охнул и упал на одно колено. Я похолодел. Он ранен? Но я не слышал выстрела.

Том ощупывал правую ногу.

– Моя лодыжка, – в ужасе сказал он. – Я не могу ею двигать.

У меня свело живот.

– Давай, – я потянул Тома за руку, – я тебе помогу.

Он посмотрел на скалу.

– Я туда не залезу.

– Меня ранили, – сказал я, – но я почти залез.

– Кристофер…

– Я здесь. Я тебе помогу.

Я потянул Тома, поднимая его. Он едва мог наступать на правую ногу. Так, с тремя ногами на двоих, мы заковыляли к утёсу.

– Лезь первым, – сказал я.

Но дело выглядело безнадёжным. Поняв, что сверху больше не стреляют, и израсходовав собственные пули, пираты выскочили из укрытий и заполонили бухту, размахивая саблями, топорами и дубинками.

Они что-то выкрикивали резкими гортанными голосами, и я был рад, что не понимаю слов. Вдруг сверху донёсся какой-то звук. А потом я услышал крик. Пират, бежавший первым, упал со стрелой в груди. Берберы притормозили, когда второй пират ахнул, получив стрелу, и повалился в снег.

Я глянул вверх. Уиз стоял на вершине утёса, спокойно посылая вниз стрелу за стрелой. Пираты снова ринулись в укрытие.

Уиз мстил им. Мстил за всё. За десятилетия ночных кошмаров, за жизнь, которую ему хотелось забыть. И пираты расплачивались за это. Третий получил стрелу в спину. Четвёртый в ногу. Ещё один – не знаю куда: я просто услышал вопль.

Пользуясь их замешательством, мы метнулись к скале. Я подталкивал Тома, держал его так, чтобы он опирался на меня, а не на повреждённую ногу. Я был уверен, что потеряю сознание. Каждый дюйм был мукой. Но медленно, медленно мы поднимались.

Уиз прикрывал нас. Летели стрелы, радостным свистом приветствуя любого, кто осмеливался высунуть голову из пещеры. Наконец мы добрались до вершины. Салли схватила Тома за ворот, втаскивая наверх. Потом взяла меня за руку. Уиз помог ей, и вместе они вытянули меня наверх. Я лежал на снегу, задыхаясь и пытаясь справиться с болью.

– Пошли! – сказала Салли, помогая мне встать. В её голосе слышалась паника. – Надо бежать!

Салли была права. Озабоченный Уиз показал мне свой колчан. Он опустел. Вскоре пираты поймут, что ливень стрел кончился. И нам больше нечем их остановить.

– Где дети? – спросил я.

Салли кивнула в сторону Ситона. По снегу вели цепочки следов – туда, где под лучом маяка мерцали городские огни.

– Иди за ними, – сказал я Уизу. – Убедись, что дети доберутся до города и пираты не обойдут их.