Перестраиваться с регистра на регистр было сложнее всего. Собственно слушание человеческих мыслей ничем не отличалось от слушания мыслей животных, хотя разум людей был объемнее, сложнее и полон воспоминаний. Кейт случайно заглянула в прошлое Рейфа и увидела несчастного мальчика, затравленного из-за родимого пятна. Однако в его душе светилось все то же яркое пламя, живое и прекрасное, как у всех существ.

В конце концов Кейт поняла, что применять дар к людям проще, чем к животным, ведь с людьми она думает и говорит на одном языке. Но в этой легкости таилась огромная опасность, которую Кейт обнаружила, когда случайно послала мысль Рейфу.

– Ты бы поосторожнее, а? – Магик потер лоб. – Иначе ненароком выдашь себя. Алмаз спрячет твой дар от поисковых камней, однако последствия применения магии он не скроет. Кроме того, не нужно так орать.

– Извините, – пробормотала Кейт, обмякая на стуле.

Она почувствовала себя полностью опустошенной, даже источник магии как будто иссяк. Никогда еще ей не приходилось пользоваться даром так много.

– Я не хотела. Впредь буду внимательнее.

– Хорошо. – Рейф поднялся и подошел к окну, за которым багровел закат. – Тогда на сегодня все. Будем тренироваться по дороге и во время стоянок. Если повезет, то к тому времени, когда мы доберемся до поместья Торнов, ты уже освоишься с чтением мыслей.

Кейт кивнула, не став высказывать свои сомнения вслух. Ей так и так придется сделать все, что в ее силах. Другое дело, хватит ли этого?

К РАССВЕТУ КАРАВАН был готов. Во внутренний двор замка вышел совершенно измученный Корвин. Кейт заметила у него под глазами темные круги, да и на Черномора он взобрался без обычной лихости. Видимо, принц почти не спал ночью, занимаясь снаряжением экспедиции. В Торнволл отправлялись двенадцать магиков в синем, отобранных лично Рейфом, десять норгардских всадников на боевых конях и два фургона с провизией.

Все были вооружены мечами, кинжалами, луками или скорострелами. Последних имелось только десять, включая скорострелы Корвина, Сигни, Кейт и Даля. Остальные шесть раздали всадникам. По всем карманам и седельным сумкам распределили принесенные Рейфом ярь- и щит-камни. Кейт чувствовала себя так, словно отправляется воевать, а не спасать людей.

Первый день скакали быстрой рысью. Фургоны легко катились по наезженному тракту. На второй день дорога ухудшилась, стала каменистой, то и дело приходилось взбираться на холмы. Корвин надеялся добраться до поместья за три дня, но стало ясно, что на путь уйдет не меньше четырех, и то, если караван забудет про ночных драконов и рискнет войти в окружающие Торнволл скалы в сумерках.

Кейт, покачиваясь в седле, практиковалась в чтении человеческих мыслей. Сначала пришлось нелегко, все ее инстинкты протестовали против применения магии в присутствии дюжины магиков, на поясах которых висели булавы со след-камнями. При том лишь половина из этой дюжины поддерживала Возрождение. Впрочем, через какое-то время Кейт почувствовала радость от полной свободы действий.

Они ехали вдоль полей, и она мысленно прощупывала окрестности, разыскивая людей. Дважды она сумела ощутить приближение путешественников прежде, чем те появились в виду каравана. А лучше всего были полеты с Лиром, которого Даль взял с собой. Кейт входила в разум сокола и парила высоко над землей, наслаждаясь простором. Ей казалось, что летает она сама.

По вечерам, на стоянках, они с Рейфом шепотом обсуждали в его палатке, чего она достигла за день. Потом тренировались в оставшееся до захода солнца время: Кейт пыталась прочитать мысли магика, а тот – скрыть их.

На третий день Корвин собрал всех, чтобы обсудить планы на завтра. Они расположились в центре лагеря, где принц вместе с Далем с помощью веточки и камешков изобразили на земле приблизительную карту Торнволла.

– Утром, как и собирались, высылаем разведчиков, – говорил Корвин. – Часть поедет впереди, другая – позади. Лорд Даллин полагает, что раньше, чем мы достигнем вот этого места, – Корвин указал на камешки, положенные почти вплотную друг к другу, обозначая самую узкую часть расселины, – засады можно не ждать.

– Змеиный перевал, – пояснил Даль, поглядывая на собравшихся. – Дорога здесь извилиста и смертельно опасна. Весной, летом и осенью там нередки камнепады, а зимой сходят лавины. Коням придется нелегко: тропа каменистая и ненадежная.

– Если до Змеиного перевала мы не обнаружим ни дневных драконов, ни их погонщиков, устроим ловушку, – сказал Корвин. – Нельзя дать захватить себя врасплох на перевале. Мы остановимся, сделав вид, будто сломался один из фургонов. Они решат, что перед ними – легкая добыча. И ошибутся.

Корвин позволил всадникам и магам обсудить услышанное. Выждав, он поднял руку, призывая к молчанию.

– Теперь насчет разведчиков.

Принц принялся перечислять имена. Кейт ждала, что прозвучит и ее имя, но не дождалась.

– Остальные останутся с фургонами и будут отбиваться от драконов.

– Он что, совсем не принимает нас всерьез? – едва слышно прошипела Сигни, склонившись к самому уху Кейт. – Я не хочу охранять фургоны.

– Я тоже, – согласилась Кейт.

Главное, что, оставшись в лагере, она не сможет найти тех, кто управляет дневными драконами. Ее дару требовалось уединение.

Когда совет закончился, к ней подошел Рейф.

– Надо переубедить Корвина, – прошептал он.

– Надо. А как? Не говорить же ему правду?

– Есть у меня одна идейка. – Рейф огляделся по сторонам, словно в поисках ответа. – Пойдем.

Кейт последовала за магиком. Тот подошел к Корвину и Далю, уже разворачивавшим спальные мешки. Ночь была холодной, но принц запретил разжигать костры, чтобы не навести врагов на след.

– Ваше Высочество, – мейстер коротко поклонился принцу, – мы бы хотели еще раз обсудить кандидатуры разведчиков.

Корвин оглянулся, и удивление на его лице сменилось раздражением, когда он увидел Кейт.

– Слушаю, мейстер.

– Мне представляется, госпожу Кейт лучше отправить в разведку. Там от нее будет больше проку, чем при фургонах.

– И от меня, кстати, тоже, – встряла подкравшаяся Сигни.

Даль воззрился на нее. Хотя он упорно делал вид, что остается все тем же легкомысленным шалопаем, все, кто знал его близко, видели, что это не так. Его словно пригибал к земле невидимый тяжелый плащ, и шутки выходили натужными, а улыбки – печальными. Кейт даже не слышала его смеха.

– Я бы предпочел, чтобы ты осталась со мной, – сказал Даль, скользнув взглядом по лицу Сигни и тут же опустив голову.

Та открыла рот, и Кейт внутренне сжалась, заранее ругая подругу за черствость. Однако, к ее удивлению, Сигни кивнула и пробормотала:

– Ну если уж тебе так хочется.