положил. Еще гляжу, обрез у него на поясе приторочен. Во всеоружии он! А я в салон перешел. Скинул шлем, латы ослабил. Ружье коло себя положил. Полез в котомку, что Серафима мне дала. Достал все из нее, мужикам предложил поделился. Дык, отказались! Ну и ладно. Сам есть начал. И хлебушек, и сало, и лучок зеленый. Еще котлеты свиные. Да на пару приготовленные. Вкусно все! Сытно, да приятно. Молодец Серафима! Без нее, голодный сейчас был бы. Печку растапливать да готовить, кто сейчас будет? А те харчи, что мы в легковушке, у мужиков тех взяли — дык, че-то стыдно мне есть... Когда нашел, чего-то не стыдно брать было. А сейчас — стыдно и все тут!

Поел и спать лег. Серафиму вспоминал, Степана, волчка моего... Как они там сейчас? Ждут нас, переживают небось. И я за них переживаю. Вона как в Павловке было! Не докумекают-ли наши односельчане до такого скотства? Волчка с ними оставил. Все-ж теперь на душе, хоть немного спокойнее! Зверь, он же чует, когда беда. В край — так уведет он их подальше от людей. В лес! Так вот думаю. Ну, а нам — ехать остается. Дальняя впереди дорога у нас, да неизвестная! Хоть монголы и в разведке идут, дык кто знает, как оно там? И живы ли еще, те монголы... Может и нету их уже в живых-то! Да и нам, дальше вовсе не до сна может быть. Вдруг, и там тварей полно? Ждут, да поджидают нас! И числа им может статься, что не будет... Как и в Славном. Вот такие дела.

Глава 13. Горячий асфальт.

Утро в деревенском доме начинается с первых лучей солнца, которые проникают сквозь пышную зелень деревьев и пробуждают природу. Воздух наполнен свежестью и ароматами цветов, а пение птиц, создает приятную мелодию. Сквозь приоткрытое окно, веет прохладный утренний ветерок. Просыпаешься от тихого шелеста листвы и звонких криков петухов. Открываешь глаза и видишь, как за окном раскинулась волшебная красота природы. Пышные деревья, зеленые луга покрытые росой, и поля, усыпанные цветами, словно приглашают тебя на утреннюю прогулку.

А мы дома. Хорошо дома! Тепло и уютно. Солнышко через занавесочки светит, проглядывает лучиками. Играет своими «зайчиками» по стенам, меня радует! И волчка пригрело. Тот разнежился, лежит на лавке, глаза щурит! А я у печки. Чай пью! Все у нас хорошо. И дом у нас, и огород есть, и скотинка какая-никакая. Корова, да коза. В сарае новом, что я сам построил! Так и живем.

Тут в дверь кто-то постучал. Да настойчиво так стучится! Кого там еще принесло? Открыл дверь, увидел, что за ней стоят два человека в черных одеждах. Эти странные люди, очень жутко выглядели! Кожа их была серой, бледной, а лица — белыми и мутными. Но все равно! Смотрю, и узнаю я их. Жонка моя, да сосед с ней, козел этот! Вот уж принесла нелегкая! Тьфу...

Сосед посмотрел на меня и говорит: — Впусти нас!

А я стою. Вот только чувствую, нельзя их впускать в хату!

— Впусти! — уже более настойчиво стал требовать сосед. Жонка, Любушка моя подключилася. — Пускай в дом! — злобно так требует. Зашипела прямо!

— Убирайтесь к черту! — захлопнул дверь. Вот знаю от чего-то, что нельзя их пускать! Никак нельзя!

Внезапно, они стали бить в дверь, пытаясь ее сломать. Бьют в нее, тарабанят. Еще воют так заунывно! А мне страшно стало. Да так, что холод по телу пошел! Жуть прямо на меня накатила... Волчка глазами искал, дык — вот же он, лежит на лавке! В окно смотрит, да на меня — ноль внимания! Я кричать начал, на помощь его звать, но почему-то, так и не смог издать ни единого звука! Было ощущение, что голос мой полностью исчез, а рот словно крепко зашит нитками. И тело парализовало, и не могу я двинуться с места!

А эти — снова в двери ломятся! Бьют в нее. Воют. Дверь уже ходуном ходит! Сердце бешено заколотилось в груди. Подпер дверь спиной своей, прижался к ней. А эти колотят — бах-бах-бах! Трясет меня, раскачивает. А я что есть силы держу! Сильнее лупить они стали. Будто молотами бьют. Бах! Бах!

Бабах! — Засада! — крик Вия разбудил меня. Наш Урал, завывая двигателем, набирал обороты. Васяка матерился и жал во всю газ. Петр выставил ствол в заднюю бойницу. Выстрел! Перезарядив свою «Белку», он выстрелил еще, и снова принялся перезаряжать. Бабах! Заряд дроби, выпущенный с приличного расстояния, пробил жесть, которым была обита будка и застрял в досках, выбив при этом целый град из щепок.

Вскочив на ноги, я тут же шлепнулся на задницу. Машину жутко трясло. Из далека послышались еще выстрелы. По будке забарабанило. Уши заложило от автоматных очередей. Вий стрелял в бойницу не жалея патронов. В воздухе повис кислый запах сгоревшего пороха. Васяка гнал, что было мочи, выжимая из мотора все, на что тот был способен. Толян открыл свою дверь и что-то тщательно выцеливал из ружья.

— Гонятся за нами! — закричав это нам, Вий сменил магазин и снова сунув ствол в бойницу, вывалил в темноту почти половину зарядов. Да, на улице уже было темно. Видимо я проспал до самого заката. Усталость последних дней и вся нервотрепка взяли свое! Наконец, справившись с оцепенением после такого крепкого сна, я нашел свой карабин. Сумка с патронами была рядом. Дальше, шарил в темноте руками, искал свой пистолет. Видимо он выпал из-за пазухи, когда я упал на пол. Однако, как я его не искал, — пистолета нигде не было! Вий сделал еще несколько выстрелов. Уже «одиночными». Затем он обратился ко мне: — Очухался?!

Вопрос был так, для проформы... Я уже поднялся на ноги и натягивал шлем. Пистолета я так и не