закладную. Имя нового владельца закладной – Александр Вуул.

– Я не собираюсь платить, – говорит Рыжий безразлично. Он сидит и смотрит в землю, ковыряя ее носком.

– Надо полагать, г-н Григоренко, вы освободились. В таком случае мы обойдемся без посредников. Благоволите получить от владельца закладной второе предупреждение.

– Срал я и на Вуула, и на его предупреждения, – равнодушно говорит Рыжий, ковыряя носком землю. Морган косится на него с удивлением. – С какой стати мне платить, если сделка заключена некорректно? У меня не было необходимой информации, а сейчас я ее получил. С какой стати вы думаете, что я второй раз поймаюсь на те же сказки?

– Нам это и не нужно, – прерывает его Арчев. – Теперь следующее. У меня есть еще одно сообщение, для г-на Печкина.

– Я слушаю, – сказал я.

– Очень рад. Это сообщение не так просто, и мне поручено передать его слово в слово. И боюсь, что объяснить его смысл я вам не смогу.

– Я слушаю, – повторил я.

– Итак. Начало цитаты. «Ты не просто заблудился. Иногда у проводников-лабиринтцев встречается заболевание, в результате которого в их организме накапливаются психофизиологические изменения, рано или поздно приводящие к необратимому сбою. Такой сбой произошел в твоем организме после того, как тебе была продемонстрирована Яма. Ты потерял способность к переходу Границы». Конец цитаты.

– В Лабиринте очень много вранья, – назидательно говорит Морган трубке. – Проводник не может потерять способность к переходу Границы. Это все знают.

Да, проводник – не может, думаю я. Но кое-кто недавно сказал мне, что я вовсе никакой не проводник.

В этот момент я увидел гейт. Он был очень близко, прямо перед нами, в проеме между пятиэтажками – такой широкий и уверенный, каких я давно не видел. Четкость портала была изумительной: никаких картинок на стене, никаких туманных контуров. Во Фриланде было утро. В проеме портала часто росли яблони, такие густые, низкие, ветвистые, что в нескольких метрах от Границы за ними не ничего просматривалось. Этот сад я видел первый раз.

– Я в этом ничего не понимаю, да и понимать не уполномочен, – говорит между тем лежащая на скамейке трубка голосом Арчева. – Я уже говорил, что мне ничего не скажут эти объяснения…

Я молча поднимаю руку и указываю ребятам на гейт. Рыжий вскидывается, задохнувшись. Морган спокойно кивает и поднимается.

– ...Но в случае, если мое сообщение вызовет у вас сомнение, мне поручено его подтвердить. Благоволите получить подтверждение.

Морган берет свой удивительный телефон, мгновенно разбирает его на две половинки и бросает в разные стороны.

– Двигаемся, – говорит он коротко. – Бегом!!!

По пустой улице к нам – кажется, что неторопливо – приближаются фары.

Мы срываемся с места, пересекаем газон на аллее, перепрыгиваем высокий поребрик, бежим через дорогу. Все это происходит очень быстро, даже машина по дороге не успевает еще подъехать. Пробежать нам – всего ничего, несколько метров. Куда так спешить? Но раз Морган сказал, мы бежим.

Впереди – яблони, низкие и ветвистые, шелестят, как будто переговариваются. Сзади – шуршание шин и негромкий какой-то хлопок. Мы с ходу, пригнувшись, влетаем под свод ветвей. Всё. Мы дома.

На бегу я с удивлением смотрю на красный фонтанчик, весело рвущий изнутри пальто на моей груди. Как фонтанчик кита, думаю я не к месту.

Я пробегаю еще несколько шагов, прежде чем у меня отказывают ноги.

Воздух Фриланда. Голоса.

Рыжий:

– Печкин!!!

Морган:

– Заткнись! Помогай!

В грудь железным колом втыкается резкая боль. Перед глазами черно, как будто повернули выключатель. Плохи мои дела.

Рыжий:

– Митька…

Морган (сдавленно):

– Так. Аптечку из моего рюкзака доставай.

Рыжий:

– Кого?

– Аптечка в рюкзаке! – рычит Морган. – Красный сверток с крестом, шоковый набор! Рыжий, гад, не смей отъезжать, падла!

– Что? Что?

Боль опоясывает меня, как будто я проводник, а она – ток. Она так сильна, что я ничего не могу. Я не могу даже открыть рот или пошевелить пальцами. Я не могу даже как следует испугаться.

Чей-то плач. И новый голос – слабый и звонкий, как будто свистнула птичка зяблик:

– Он болен?

Морган (сдавленно):

– Он ранен. Тяжело. Не мешай.

Птичка зяблик, совсем рядом:

– Берите его, несите.

Морган, после секундной паузы:

– Но ведь ты – не целительница?

Птичка (жаль, что я больше никогда не услышу это звенящее негодованием воробьиное чириканье):

– Нет. Взяли, понесли, кому сказано!

Прощайте, говорю я. И умираю.

Глава 20. Лисица