– Ну и потом, забор и правда пора починить, – добавила Аои. – Если уж у Неты никак руки не дойдут…

Угу. Руки не дойдут. Занятая слишком, значит. То-то она тут стоит и лясы точит с лабиринтцем.

Но все равно – черный неплохо придумал. Так, конечно, лучше, чем сидеть и киснуть у двери в ожидании новостей.

– Как его зовут? – жуя пирог, спросила Айрин.

– Морган.

– А подранка?

– Аптека.

Айрин усмехнулась:

– Почему?

– Потому что он умеет лечить руками, – объявила Аои и с победительным видом уставилась на Айрин, расставив в стороны ладони, перепачканные в муке.

– Лабиринтец-целитель? – Айрин не поверила ушам.

– Ага. Я тоже думала, что так не бывает. До них до самих это еще не дошло. Представляешь? Они знают, что он умеет лечить руками, принимают это как должное, прозвали его за это Аптекой, и ни одному из троих даже в голову не приходит, что такая способность есть только у целителей! – Аои хихикнула.

– Так может, он фриландец на самом деле? – с сомнением сказала Айрин, и Аои помотала головой.

– Не. Лабиринтец, инфа 100%, – она снова вернулась к стряпне. – А рыжего так и зовут – Рыжий. Ты не встречала его в лесу? Он куда-то пропал.

– Заняться мне больше нечем! – фыркнула Айрин.

2.

У Айрин, как и было сказано, в лесу было дело, которое было важнее всех на свете раненых проводников, вместе взятых.

У Айрин в лесу была любовь.

Первый раз она заметила его на фестивале, почти две недели назад. Она сразу обратила на него внимание – впрочем, не она одна: он был хорош, свежий, подтянутый, крупный, с шерстью волосок к волоску. К сожалению, он пел только одну ночь, никому не отдал предпочтения, а наутро исчез. Некоторые искали его потом; и Айрин поискала немного, но не нашла: след потерялся у человеческого костровища на зачарованной реке. Что он там забыл и куда потом делся, она не поняла: он не был похож на идиота, который сознательно пошел в ловушку. След, тем не менее, как отрезало; и она с сожалением выкинула всё это из головы.

И вдруг столкнулась с этим лисом спустя всего пару дней. Неподалеку от мастерской Неты, практически нос к носу. Кажется, он удивился не меньше нее: уставился, будто первый раз в жизни видел самку. (Может быть, у него в самом деле не было опыта?) Айрин обрадовалась и, не теряя времени, начала игру. Он включился, не особо колеблясь. Ритуал ему оказался хорошо знаком, неопытностью тут и не пахло, и партнером он оказался прекрасным и нежным. Звери бывали такими гораздо чаще людей. Айрин не могла нарадоваться, что он не человек; а то начались бы сразу всякие заморочки. Гораздо лучше без слов и всяких фраз. Гораздо легче всё объяснить, и понять тоже легче. В Лабиринте, говорят, десятки и сотни человеческих языков; на ее взгляд, и одного было много.

Как правило, когда обходишься без слов, то оказывается, что и объяснять-то ничего не надо.

...Пожалуй, такой любви у Айрин еще не было – по крайней мере, с лисой. Он был разным, и его настроение нельзя было угадать заранее: то расслабленный, ленивый, неторопливый, то напористый и деловитый, то игривый, как лисёнок, а то вдруг агрессивный. В общем-то, это было странно, но мало ли чего ни случается во Фриланде! И это подкупало. Обычно самцы вели себя всегда в рамках своего темперамента, и человеческой половинке Айрин это очень скоро наскучивало.

Так продолжалось примерно неделю. Айрин не считала дни; наверное, она была счастлива. Иногда он снова пропадал: на полдня, на день, на пару часов. Айрин уважала его право побыть в одиночестве и не ходила за ним.

Вдруг он снова исчез надолго. Она забеспокоилась. След привел ее прямиком к мастерской Неты. Айрин перекинулась и пошла выяснить, что и как, но мастерская оказалась пуста, покинута совсем недавно. Пахло там, конечно, преимущественно всякой дрянью; но и человеческих запахов хватало. Во-первых, сама Нета. Во-вторых, мальчишка-проводник (и сюда-то он пролез! Везде-то он пролезает!) Трое незнакомцев примерно одного возраста, все лабиринтцы. Их запах был устойчивым и сильным, похоже, они жили здесь несколько дней. И это был запах тех самых людей, которые сидели у того кострища на реке, и с ними там была Маша, и это было самое странное! Еще один лабиринтец, помладше, его запах был слабее. Запах Черного Пса. И вот он, Машин запах: самый слабый, тонкий, приветливый запах на пороге мастерской.

Лисьего запаха не было совсем.

Она вернулась домой в надежде что-нибудь узнать у Неты или, если повезет, у самой Маши. Что это за дела они опять водят с лабиринтцами? Но Нета ходила смурная, всё время возилась с какой-то химией и на вопросы бурчала невразумительно. А Маша вообще пропадала в Городе и вернулась только в тот самый день, когда началась вся эта заварушка с раненым проводником.

Тогда уж, конечно, Айрин стало не до расспросов: Машка каждый