второй этаж и уставился то ли на постамент, то ли на фонтан. Кристалла больше не было, вместо него была внушительная горка черного порошка, который медленно рассеивал ветер. Минут десять, и следа не останется. Павел подошел к дыре в полу и глянул вниз.

— Ну, что-то вроде этого я и ожидал, — произнес ИИ

— Все кристаллы были между собой связаны, и когда я уничтожил сердце всей этой проблемы, то и они пошли прахом?

— Верно, — подтвердил ИИ. — Интересно, уцелели ли твари и призраки.

— Скоро выясним, — отозвался Головин. — А вот это мне совершенно не нравится.

Тело пастыря, который провалился вместе с полом и неплохо наделся спиной на один из кристаллов, росших внизу, шевельнулось, мужчина долго и протяжно застонал. Лежал он лицом вверх, поэтому Головина увидел почти сразу.

— Я Пирол ар Нек, младший род семьи Дорк, — прохрипел он, при этом произнес все с максимум надменности, вот бывают на свете подобные дегенераты. — Требую, — он сплюнул скопившуюся во рту кровь, — немедленно оказать мне помощь, и ваша услуга не будет забыта.

— Конечно, я помогу вам, господин ар Нек, — заверил Головин и спрыгнул вниз.

Он подошел к раненому, который лежал спиной на обломках, достал черту и выпустил призрачный клинок. Один удар в сердце, и аристократ и бывший пастырь перешел в разряд покойника, которому положено молчать.

— Зачем? — услышал он слабый голос с лестницы.

Головин обернулся. Ирана стояла, покачиваясь, держась за перила. Она была закутана в его драный пыльник, и с осуждением смотрела на Павла.

— Так надо, — ответил он просто. — Ты видела, что тут творилось, а он в этом участвовал. Никто не должен повторить это. Сейчас я отнесу тебя в гостиный дом, найду одежду, и ты поспишь, а я закончу начатое.

Как ни странно, она поняла, кивнула резко, и едва не упала с лестницы, спасло то, что она держалась, крепко вцепившись перила.

— Ты прав, нельзя этого допустить. Я бы вообще утопила этот остров, чтобы следа не осталось.

Головин деактивировал призрачный клинок и вернул черту на пояс, подхватил Ирану на руки и понес обратно в подземелье. Требовалось вернуться в корпус, из которого он пришел.

Тварей он не встретил, только три туши валялись на полу подземного зала.

— Похоже, это не проблема больше, — увидев их, заявил ИИ. — В них были кристаллы, и после того, как разрушился главный, они умерли.

А вот призраки оказались проблемой. Хотя, какая они проблема? Они просто висели на одном месте и ни на что не реагировали. Головин выпускал молнию, превращая их в лужи эктоплазмы, и шел дальше.

Через двадцать минут он уже ставил на плитку воду для приготовления саввы. Ирана, закутанная в одеяло, лежала на кровати, а из шкафа Павел извлекал одежду, которая по размеру годилась для его спутницы.

— Может, и ее стоило тоже? — спросил ИИ.

— Может, и стоило, — немного задумчиво ответил Мираж. — Но я поклялся ее защищать, и убить, после того, как я ее спас, это как-то против законов чести. Она будет молчать, да и того парня я убил потому, что он слишком долго был под воздействием, да и участвовал в разработках. Как говорил один книжный герой — он слишком много знал.

— Ну, решил, так решил. Но ты прав, дело надо закончить, выжечь это все дотла.

Головин вернул на место артефактную огненную перчатку и посмотрел на Ирану. Та, закутавшись в одеяла так, что только нос наружу торчал, тихо посапывала.

Он прошелся по комнатам, нашел неплохую дорогую куртку с меховыми оторочками, пора заканчивать.

Пылало хорошо, в корпусах исследовательского центра было, чему гореть. Павел убил на это почти пять часов, но работа была сделана на совесть. Тому, кто захочет воскресить исследования, придется постараться.

На подземном уровне второго корпуса, который был гораздо больше остальных, нашлись жители, огромное количество трупов, тысячи тел, и очень много костей. Ну, а что? Армию мутантов надо было кормить. Вот и кормили отходами.

Головин достал из кармана переговорник и, набрав комбинацию, нажал вызов. Ведь с гибелью разумного кристалла кончилась и блокада, и оказался прав.

— Слушаю, — почти немедленно раздался усталый голос.

— Здравствуй, Кренс, я выполнил работу, — произнес Павел. — Ирана жива, но больше никто не выжил, так что, присылай фарадэр, остров безопасен. Но я бы на твоем месте утопил бы его в океане.

— Это мы обсудим после твоего доклада, — отозвался младший из братьев Дорк. — Я рад, что ты выжил, друг. Жди, минут через тридцать вас заберут.

Головин достал свою трубку, что прибыла с ним из будущего, и закурил. Он нашел ее вместе со своим мундиром в углу того самого главного зала. Что ж, он потерял людей, но выполнил работу, а дальше будет видно.

Над горизонтом поднялось солнце, ветер с севера унес снежные тучи, и вот теперь светило поднималось над деревьями, чтобы хоть немного согреть этот безумный мир.

Эпилог

Головин шел по пыльной дороге, на его правой руке была артефактная потрепанная перчатка, в кармане запасной кристалл. За спиной сумка, на боку жезл. Все случилось так, как должно было случиться. Он не смог изменить будущее, Эксиола погибла, погибла в тот момент, который был предначертан судьбой этой планеты. Но кое-что все же изменилось. Артефа выстояла, город-государство на берегу большой реки по-прежнему живет, там резиденция братьев Дорк, в доме которых он всегда желанный гость. Ему так и не удалось установить причину гибели планеты, откуда взялись призраки, и не такие, как были на острове. Они не боятся электрических разрядов, хотя те им и не нравятся, поле удара они замедляются.

— Контакт со станицей, — неожиданно произнес ИИ. — Запрос на передачу данных.

— Давай, — разрешил Головин. — Этот мир умирает, может, у изначальных выйдет его спасти.

— Объем большой, начинаю передачу, — сообщил сосед. — Может возникнуть слабость, ты бы присел.

Головин покрутил головой, и, не найдя ничего путного, просто сошел с дороги и уселся на обочину.

— Что будешь делать дальше? — поинтересовался ИИ.

— Без понятия. От меня уже ничего не зависит, что наниматель скажет, то и буду, я ведь наемник, у меня задание, и я его не выполнил, никто на этой чертовой обреченной планете не слышал ни про какой защитный экран.

— А если прикажут вернуться?

— Вернусь, — немного подумав, равнодушно произнес Мираж. — Ираны больше нет. Дорки? Что ж, они и без меня неплохо проживут. Может, все же изначальные сочтут мою службу, длиной в тридцать пять лет, исполненной и заберут меня отсюда, и я получу свою награду? Черт, уже даже забыл, что они мне там