них с Кириллом такое особое место, которое они называли курильней. На самом деле это был запасной выход, через который иногда выходили сотрудники, чтобы покурить на улице, или бригада скорой помощи, которой срочно нужно было занести пациента на носилках. Будучи в больнице, они часто с Кириллом пользовалась положением матерей и брали ключи от этого выхода, дабы выходить гулять во внутренний больничный двор.

Обойдя корпус, друзья дошли до тех самых дверей, покрашенных золотой краской. Зоя дёрнула их за ручку, и они отворились. Сразу запахло вымытым кафельным полом и запахом чистящих средств. Кирилл, что уже стоял у входа, придержал дверь, помогая друзья войти.

— Кирюша, как ты? — Гриша, сняв перчатки, протянул Кириллу руку.

— Как видишь, живой. — Костянов пожал руку товарища. — А у вас что нового? Где будем праздновать новый год?

— Зоя придумала устроить праздник в нашем колледже.

— Как у тебя так получилось? — удивился Кирилл, взглянув на Зою.

— Ну ты же знаешь, что у меня хорошо получается убеждать людей. — девушка стащила с головы шапку, осматривая знакомый коридор. — Какая ностальгия!

— Да. — заулыбался Кирилл. — Помнишь, как мы бегали по этим коридорам?

— Ты ещё тогда поскользнулся на вымытом полу.

Будучи взрослыми, они уже не так часто приходили в больницу. Детьми они больше не были, так что слоняться по территории больницы им бы уже никто не разрешил. А жаль. С этим местом было связанно столько хороших и плохих воспоминаний. Стены с облупившейся краской, склад старых носилок, ряды стульев с откидными сиденьями. Орлова снова вернулась в свой старый дом, и теперь воспоминания окружали её со всех сторон. Вот они детьми бегают по коридорам, вот она забирается на носилки, а маленький Кирилл пытается сдвинуть их с места. Столько раз им попадало за такие выходки. Столько раз матери возмущённо качали головами. Но время было доброе, а персонал закрывал на это глаза, лишь следя за тем, чтобы назойливая ребятня не заходила туда, где быть им не следовало. Кирилл и Зоя никогда не осмеливались совать свой нос туда, куда совать его было нельзя. Так что мелкие шалости успешно прощались взрослыми.

— Жалко, что мы уже не дети. — Кирилл смущённо почесал шею. Ему тоже были приятны эти воспоминания.

Зоя, заметив стоящие у стены носилки, подбежала к ним и осторожно залезла на них, качая ногами. Гриша лишь покачал головой, расстёгивая куртку. В помещении было довольно жарко.

— Зой, тебе не страшно на них? — удивилась Ангелина. — Вдруг на них кто-то умер.

— Что значит «вдруг»? — Зоя шутливо состроила удивленное лицо.

— Не все понимают твои шутки. — Кирилл подошёл к подруге и щёлкнул её по носу, как когда-то делал ей, если она не соглашалась возвращаться в палату.

— Скучные. — девушка сунула руки в карманы, после чего вытащила оттуда упаковку с жвачкой. — Держи, принесла.

Кирилл подошёл к ней ближе, открыв рот. Орлова вытащила одну пластинку, и, развернув её, закинула жвачку в рот Костянова.

— Мы вам не помешали? — Гриша и Ангелина подошли к ним и уселись на стулья. — У нас есть что обсудить.

— А я думал, вы меня просто навесить хотели. — притворно возмутился Кирилл, прожевывая жвачку.

— Есть то, о чем я хотел бы вам рассказать. — признался Гриша.

Кирилл залез на носилки, сев рядом с Зоей. Гриша опрокинулся назад и, случайно стукнувшись головой о стену, скривился.

— Не хотел говорить раньше, чтобы не поднимать больную тему, пока ты в таком состоянии.

Лебедев все никак не мог выбросить из головы разговор со Степаном Викторовичем. Его тяжёлый и страдающий взгляд, то, что он сказал по поводу своей внучки. Конечно, первое время он даже не воспоминал об этом. Нужно было как-то жить дальше, восстанавливаться морально. Да и все мысли крутились вокруг лежавшего без сознания друга. Они так сильно переживали за него, что все остальное временно отошло на задний план.

— Не напоминай! — Кирилла передёрнуло. — Самое страшное, считай, что было в моей жизни. Это так странно. У меня было такое чувство, что я не человек. Что я лишь третье лицо, наблюдающее за своей жизнью. Мне казалось, что…

— Кирилл! — Зоя прижалась к нему. Её куртка, что намокла из-за подтаявших снежинок, немного отрезвила его. — Это было в прошлом. В прошлом! Сейчас с тобой всё хорошо, и ты с нами!

— Может, не будем тогда говорить о таких вещах? — предложила Ангелина, но Кирилл покачал головой.

— Если это важно, то надо. В конце концов, что случилось с Аней? Почему он сделал всё это? Отец ничего не хочет говорить мне о том, что у него там происходит, а мать… Она просто начинает плакать. Знаю, что ему дали много лет в тюрьме, но что с нашим классным?

— На него нет доказательств. — Ангелина теребила в руках мокрую перчатку. — Понимаешь, Кирилл? Они не могут посадить его, пока не найдут что получше. А Степана Викторовича посадили, да.

— Он говорил о своей внучке Ане. — Гриша встал и принялся ходить туда-сюда по коридору. — Но как мы связаны с ней? Она казалась вполне счастливой и с жизнью не покончила.

— Аня… — Зоя задумчиво произнесла её имя. — Помню такую. Хорошая была. А ты, Ангелин, помнишь её?

Ребята развернулись в сторону Дорофеевой. Та резко побледнела, вцепившись в свою варежку словно в спасательный круг.

— Любимая, что с тобой? — удивился Гриша.

Он подошел к ней и сел рядом, заключив её руки в свои.

— Олег! — выдохнула Ангелина. — Мой брат изнасиловал её.

Дорофеева склонилась, опустив голову вниз, словно какая-то старуха. Жар опалил лицо, а на душе, наоборот, стало холодно. Ведь она всё знала. Она присутствовала при этом, но ничего не сказала. Промолчала. И вот теперь воспоминание об этом настигло, словно насмехаясь и напоминая о её трусости. Напоминая о том, что она не смогла поступить, как человек. Брат в какой-то степени был даже прав насчёт неё. Она сама была таким же плохим человеком, и просто не имела право в чем-либо винить его.

— Это объяснят, почему ты была в списке. — Зоя опустила глаза на кафель. — Если он знал, что ты видела.

— В каком списке?

— В списке тех, кто должен был умереть.

— Что?

— Так! — Кирилл спрыгнул с носилок и развернулся к товарищам. — Подумаем о том, что это могло всё значить. Аня. Она же уехала в другой город, да?

— Тем летом она навещала своего деда. — не поднимая глаза, ответила Ангелина.

Гриша не хотел видеть её такой расстроенной, поэтому крепче прижал девушку к себе. Кириллу и Зое даже неловко стало от этого зрелища.

— Если это так, то