– Скажите, моя дорогая, что бы вы более всего желали увидеть в России?

Боясь упустить шанс, который дарила ей судьба, Дани быстро сказала:

– Мне бы хотелось посетить императорский балет.

Колт широко раскрыл глаза от изумления – его сестра, похоже, забылась. Неужели она не понимает, что царь просто спрашивает ее из вежливости, ведь у него полно своих дел.

Александр щелкнул пальцами, и мгновенно к нему подошел один из его помощников.

– Императорский балет дают завтра вечером в нашем прекрасном Мариинском театре. Вы довольны? – спросил он весело.

– Вы очень добры. – Дани снова присела в реверансе.

– Если вы и ваш брат захотите присоединиться к нам позже, императрица и я устраиваем ужин для особо близких друзей.

Дани не стала спрашивать мнения Колта: оно не имело никакого значения.

– Это было бы чудесно, благодарим вас за приглашение.

Царь отошел, а Колт не смог не улыбнуться при виде светившейся от переполнявшего ее счастья Дани.

– Полагаю, это событие станет для тебя самым примечательным из всего нашего путешествия.

Неожиданно радость сменилась грустью горьких воспоминаний.

– Нет. Самое примечательное событие произойдет тогда, когда я верну свою картину. Ты знаешь, что Драгомир одно время был близким другом сына царя, Николая?

Он покачал головой и взял у проходящего мимо официанта бокал шампанского.

Возможно, сейчас он смог бы вынудить Дани рассказать ему больше, однако стремительный гусар пригласил Дани на кадриль и увлек ее прочь от брата.

Колт прислонился к одной из колонн, потягивал шампанское, наблюдал за происходящим и мечтал, чтобы вечер поскорее закончился.

У одной стены бального зала стояла маленькая группа молодых женщин – гибких, стройных и прелестных, хотя и не так богато одетых, как остальные присутствующие дамы. На них были скромные платья, совсем мало украшений и драгоценностей. У всех были одинаковые прически – тугие пучки.

Они стояли молча, некоторые застенчиво улыбались в ответ на взгляды молодых гусар и не смешивались с остальными гостями, присутствовали здесь как украшение по прихоти сына царя, Николая. Эти юные девушки танцевали в императорской труппе балета, и поскольку Николай был увлечен ведущей балериной Матильдой Кшесинской, то решил пригласить и других танцовщиц.

Однако не Матильда пристально наблюдала за каждым шагом Дани, а зеленоглазая красавица с огненно-рыжими волосами, совершенно не замечающая обожающие взоры окружавших ее мужчин. Не замечала она и завистливых взглядов женщин, молчаливо, неохотно признающих, что ее, без преувеличения, можно назвать одной из самых красивых присутствующих здесь дам. Даже сама Матильда, единственная балерина, украсившая себя дорогими драгоценностями и облаченная в богатый наряд, порой бросала в ее сторону испепеляющие взгляды.

Красавица следила за каждым движением Дани Колтрейн.

Наконец, когда император и императрица прошли в центр зала, чтобы начать вальс, и гости повернулись к ним, девушка тихо отступила, пробралась к двери на террасу и мгновенно исчезла за ней, растворившись в темноте ночи.

Она знала, что Драгомир с нетерпением ожидал услышать рассказ о том, что она видела на императорском балу.

Патрик О'Бэннон, красивый ирландский моряк, завоевал сердце русской красавицы Натальи из известной династии Романовых.

Родившись в прославленной семье, Наталья по своему образованию, языку и вкусу принадлежала к высшей европейской аристократии. Романовы говорили по-французски лучше, чем по-русски, и их принимала элита европейского общества.

Наталья обладала титулом принцессы, ибо являлась кузиной правящего царя Александра II. Именно к нему она обратилась с просьбой о том, чтобы он благословил ее брак с Патриком, которого она встретила во время своего пребывания в Дублине одним скучным летом.

Царь и вся императорская семья были шокированы желанием Натальи выйти замуж за человека, который был не только простолюдином, но и иностранцем. Брак был запрещен, и тогда Наталья оставила родину и убежала в Ирландию, чтобы венчаться со своим любимым.

Спустя год она подарила ему единственного ребенка, которого ей было суждено родить. Патрик, посмотрев на свою только что родившуюся дочь, сказал:

– Ирландские глаза! Клянусь, у девочки будут ирландские глаза.

Он назвал дочь Джейд, уверенный в том, что у нее будут глаза цвета жадеита. Его предсказание сбылось, и в дальнейшем она расцвела, превратившись в настоящую красавицу. Прохожие оборачивались ей вслед, изумляясь ее прелести и прекрасному рыжему цвету пышных волос.

– Чистокровная ирландская девушка! – восклицал Патрик, а Наталья гордо сияла, ничуть не беспокоясь о том, что ее дочери было отказано в русском происхождении.

Семья О'Бэннон жила счастливо, несмотря на периодические приступы у Натальи тоски по дому.

Когда Джейд исполнилось восемь лет, произошла трагедия – во время шторма Патрик О'Бэннон пропал без вести, и его сочли утопшим.

Потрясенная потерей, Наталья увядала, как цветок на солнце.

Спустя год на Александра II было совершено покушение, и Наталья взяла дочь в Россию на похороны своего близкого родственника.

Джейд своей редкой красотой мгновенно привлекла к себе внимание Марии Павловны, золовки нового царя, Александра III. Мария и ее муж Владимир имели трех сыновей… но у них не было дочери, о которой мечтала Мария. Джейд, с ее сверкающими зелеными глазами и ярко-рыжими шелковыми волосами покорила сердце Марии. Ни для кого при дворе не было секретом то, что Наталья не в состояния сама вырастить дочь. Мария стала досаждать ей просьбами позволить ей удочерить Джейд.

Наталья сопротивлялась, мечтала вернуться в Ирландию в свой дом, где родственники Патрика помогли бы ей поднять Джейд на ноги. Но в конце концов ослабленный организм Натальи не выдержал, она заболела чахоткой. Прежде чем испустить последний вздох, она поручила заботу о Джейд Марии Павловне.

С годами прежняя немилость к матери Джейд стала забываться, и девочка стала любимицей всего двора, включая и Александра III. Она выросла вместе с его собственными детьми, обучалась с ними у одних преподавателей.

Когда Джейд исполнилось двенадцать лет, приемная мать взяла ее в Париж. Во время посещения балета в новой, необычной постановке она влюбилась в танец, движение, с восхищением наблюдая за Вирджинией Зуччи, виртуозной балериной, обладающей талантом драматической актрисы.

Со всей серьезностью Джейд объявила, что станет прима-балериной и готова пожертвовать чем угодно ради достижения своей цели. Мария обрадовалась искреннему интересу девочки и проследила за тем, чтобы ее имя внесли в список императорской балетной труппы в Санкт-Петербурге.