Король позволил себе только короткую тренировку, чтобы размяться после долгого ночного сидения в кабинете. Тренировался с двумя клинками. Сражался яростно, вкладывая в резкие и быстрые комбинации ударов все, что накопилось в душе. Нетерпение, стремление защитить, досаду, жажду действий.

А перед этим он читал донесение, которое ему принес Хойт. Один из дознавателей, лорд Гальде, отправленных с Марой, докладывал об обстановке в замке Хантц. Бесило все это безумно.

«Визиты родственников…»

Удар, отскок, поворот.

«Оскорбления…»

Еще раз, с другой руки.

«Работает сама…»

Работает сама. Работает.

У него снова была перед глазами она, сидящая в кресле. Его дублет в руках, иголка с ниткой. Их единственная ночь.

«Продержись еще немного!», — кричало что-то горячее внутри него. — «Продержись, Мара. Я скоро».

Клинки звенели, с шумом вырывалось дыхание, снова удар, отбить ответный, поворот…

— Сир, — его отвлек голос секретаря.

— Да. — Родхар остановился, отбрасывая влажные волосы со лба. — Говори.

И на ходу отдал клинки тренеру.

— Сир, — секретарь поклонился. — Прибыл посланник из Грихвальда.

Наконец-то!

— Пусть ждет в приемной, — сказал Родхар. — Я сейчас буду.

Дойти до покоев, обтереть влажным полотенцем пот, а потом переодеться в поданную камердинером свежую рубаху и надеть дублет. А потом отправиться в кабинет. На это все ушло не больше семи минут, король умел делать все быстро по-военному.

Простые манипуляции давали передышку. Пока одевался, пока шел, Родхар перебирал в голове возможные варианты ответа Холдара и свои действия. Слишком многое упиралось в разные «если».

Времени, чтобы морально подготовиться было мало, но когда король вошел в приемную, по его лицу уже невозможно было отследить никаких эмоций. Посланник ждал стоя, Родхар кивком ответил на приветствие и жестом пригласил курьера в кабинет. Секретарю, поднявшемуся уже, чтобы идти следом, бросил:

— Не беспокоить. Нужен будешь, позову.

Дело было не для посторонних глаз и ушей. А в последнее время, разбираясь с заговорами, которыми он оказался оплетен, как паутиной, Родхар уже лишний не выпускать из-под контроля возможную утечку сведений. Секретарь пробормотал:

— Да, сир,

И опустился на стул, провожая посланника из Грихвальда любопытным взглядом. Наконец Родхар закрыл дверь и прошел к столу. Нарочный так и стоял молча в центре комнаты.

— Слушаю, — сказал Родхар. — Что послал нам наш друг Холдар?

А сам исподволь разглядывал мужчину. Тот поклонился.

— Сир, у меня два письма. Одно я должен передать вам лично в руки, другое для принцессы Амелии.

Вот оно.

Ответ, которого Родхар ждал с таким нетерпением. Однако по лицу посланника гадать о содержимом письма было бессмысленно. Король жестом подозвал его:

— Дай.

А потом с колотящимся сердцем разворачивал пакет, запечатанный простой печатью. В письме было всего несколько слов:

«Друг мой, я тебя понял.

Выдели моей дочери достойное сопровождение, у границы ее встретят».

На лице Родхара ничего не отразилось, но облегчение было огромным. А также чувство мстительного превосходства. Судя по тону записки, старый черт понял, что тянуть свои щупальца к Хигсланду не стоит. Он, конечно, не откажется совсем от своих интриг, но на время притихнет точно.

Однако посланный ждал, Родхар быстро черкнул ответ, потом вызвал секретаря и сказал:

— Сопроводи посланника Грихвальда к матрес Пасквел, чтобы он мог передать письмо отца принцессе Амелии.

Посланник поклонился и ушел следом за секретарем. А Родхар остался один в кабинете. Зажмурился и потер переносицу.

Его план начал действовать.

Но он не мог просто сопроводить Амелию до границы и сдать на руки отцу. Холдар не согласился бы так легко, если бы уже не придумал, как выгодно пристроить дочь снова. Он обещал Амелии, что поможет ей устроиться в Неполисскую Академию и стать магиссой.

Теперь многое зависело от того, как скоро отреагирует на его просьбу ректор Академии.

* * *

Опять наступил момент вынужденного затишья. Король ждал известий из Неполиса и ворочал гору дел. Выслушивал доклады, отдавал приказания, но мыслями в это время был далеко. Представлял, как девушка с серебристыми волосами ходит по замку, чем она занимается. Ему казалось, он ее видел. Являлись яркие мыслеобразы, как будто какая-то часть его была с ней.

Он уже отправил в Хантц ее служанку Гизел.

Потому что кроме старого слуги (его Родхар хорошо запомнил, не каждому достанет смелости стыдить короля и указывать, что ему делать), у нее там нет близких людей, на которых она могла бы опереться. К вечеру этого дня девушка должна быть на месте.

А пока…

* * *

Наверное, влюбленным везет.

Потому что и часу не прошло, как на пороге кабинета Родхара возник высокий светловолосый мужчина и предствился:

— Магистр Ян Торин, к вашим услугам, сир.

Магистр выглядел немного взволнованно и настороженно, а Родхар мысленно усмехнулся, глядя на него. Он сделал приписку в письме, отправленном ректору Академии Неполиса, адресованную магистру Торину лично:

«Речь идет об интересующей вас особе».

И не ошибся.

Король медленно поднялся ему навстречу. Но, прежде взглянул на секретаря, а тот и сам уже понял, поклонился и немедленно покинул кабинет. Повисла короткая пауза, во время которой мужчины изучали друг друга. Наконец Родхар произнес:

— Прошу вас, проходите, магистр.

А у того вырвался нетерпеливый жест, мужчина двинулся вперед и замер в центре комнаты.

— Сир, вы писали, что речь идет о… — прокашлялся магистр, оглядываясь на дверь.

Родхар имел возможность в очередной раз убедиться, что не ошибся. Однако ему нужны были гарантии.

— Так и есть, — кивнул он. — Скажите, вы работали с принцессой Амелией, дочерью Холдара Грихвальского?

Лицо магистра стало каменным, он церемонно поклонился и холодно выдал:

— Ничем не могу помочь. Подобные сведения не распространяются.

— Отлично, — кивнул Родхар, скдадывая руки на груди. — А теперь послушайте.

Мужчина еще больше помрачнел, в глазах загорелись нехорошие огоньки.

— То, что я вам скажу, должно остаться между нами.