с Лукасом, иначе зачем они тут гниют, в этой грязной дыре?! Потом сообразила, что должна держать себя в руках и не сыпать проклятьями на каждом шагу. Скажем, через два на третий.

– Черт! Простите, ваше величество! – извинилась Эсме, спустившись наконец в кухню. – Значит, вам пришлось спать здесь?

Эма натянула одеяло на голову.

– Никто больше не зовет меня так.

– Спустилась, Голубка? – крикнул Лукас, стоя на верхней площадке.

Он тоже сошел вниз и чуть не споткнулся об Эсме, та лежала, не в силах подняться.

– Давай-ка я тебе помогу!

Потом обратился к бесформенному мешку, что лежал чуть ли не на углях:

– Доброе утро, ваше величество!

– Заткнись, Корбьер, – отозвалось одеяло, когда Лукас склонился к очагу, чтобы раздуть огонь.

– Что ж, по миске вкусной каши? – спросил он.

– «Каша» и «вкусная» – понятия несовместимые, – уточнило одеяло.

Действительно, ничего хорошего: каша, похмельная голова, рези в желудке, кошмарная ситуация, в которую она влипла. Даже нельзя сказать, что Эсме сохранила лицо…

– Я облажалась, черт, черт, черт! – простонала Эсме вопреки всем благим намерениям. – Лукас, твоя каша – жуть зеленая! Дайте хоть чуточку сахарку! Ложку меда!

– Мечтай вволю, Эсме!

– Вот оно как.

– И ешь побыстрей. У тебя всего полчаса. Расскажи нам, что с тобой стряслось. Потом я посажу тебя на коня, и ты отправляешься туда, откуда приехала.

– Откуда приехала… Они меня убьют! Черт! Что я скажу королю? Мол, заехала узнать ваши новости? Он понятия не имеет, с какой стати я исчезла позавчера. У меня ни малейшего оправдания, никакого официального поручения… Я сказала охранникам, что еду навестить родню. Водка еще осталась?

– Нет.

– Вот дерьмо!

Эсме обхватила голову руками.

– У меня все болит! Все, черт бы его побрал!

– Выпей отвар ивовой коры, – предложил Лукас и встал, чтобы его приготовить.

– Отвар, что угодно. Как я оправдаюсь перед королем?

– У тебя все получится, – уверенно сказала Эма. – Во-первых, отсюда ты выедешь незаметно. По Мучной дороге никто не ездит. В Западном лесу тоже исхитришься как-нибудь и никому не попадешься на глаза. Королю скажешь, что ездила навестить родню, а по пути на тебя напали мятежники.

– Так оно и было.

– Кто тебя избил?

– Ваши, в Западном лесу. Я ехала через владения Инферналя. От напавших так и разило вашими духами, ваше величество.

– Не стоит так ее называть, – посоветовал Лукас.

– Ты узнала кого-нибудь?

– Да! Черт побери! Узнала.

– И кого же?

– Марту.

– Марту?! Повариху?

– Да, там была Марта собственной персоной. За сломанное колено спасибо ее скалке.

Расстроенный Лукас покачал головой:

– Мы потеряли власть над нашими бойцами, Эма.

– У нас никогда и не было власти над ними, Лукас.

Эма вспомнила, что Тибо говорил о гармонии, которая видна сверху. Снизу ей виделся только хаос.

– Я размышляла ночью у огня… – заговорила Эма. – Мы дадим тебе духи, Эсме. Это единственная возможность тебя защитить. Будь у тебя духи, они бы не набросились.

– Слишком рискованно, – возразил Лукас. – Пойдет слух, что Эсме – двойной агент, кто-нибудь донесет на нее, и все будет кончено. Ни Голубки, ни посланий. Мы ничего не будем знать о дворце, а Эсме… Эсме закончит свои дни…

– На Белом острове, – вздохнула посыльная. – Рискнуть стоит. Я буду пользоваться духами для поручений в ваших районах, они самые буйные. Внутри крепости аромат никому не знаком, так что безопасен. Вообще-то главная опасность – это ваши люди. Они бы меня убили, но каким-то чудом появился неведомо кто и разогнал их… Вот так.

Эсме хотела встать и показать, но из-за пронзительной боли тут же села обратно. Спектакль не удался, однако Лукас заинтересовался чрезвычайно:

– Что именно он сделал?

– В темноте трудно разглядеть. Схватил здоровяка за пояс, встряхнул и швырнул на землю. И всех остальных оглоушил.

– Какой он из себя?

– Ну-у… Обычный. Невысокий. С бородой. Так мне показалось.

– Что-нибудь сказал?

– Нет.

– Это он, честное слово, он. Он жив, зуб даю!

– Кто?

– Гийом Лебель.

Имя заполнило кухню и не уместилось в ней. Гийом Лебель!.. Эма заметила, что Тибо уселся рядом с ней, очень довольный, и постукивал по столу.

– Тибо заставил весь экипаж изучать боевые искусства. Все уши нам прожужжал, до противности. Овида, Феликса и Проказы нет в живых. Адмирал – обойдемся без комментариев. Геолог никого никогда не клал на обе лопатки. Остальные погибли в море. Остались только я, Эма и капитан. Капитан освоил приемы лучше всех. Он один мог уронить Тибо, даже с легкостью, но боялся проявить неуважение.

– Неужели?

Эма кивнула.

– Ты уверена, что твой спаситель не разговаривал? – еще раз спросил Лукас.

– Молчал как рыба.

– Точно он.

– Почему?

– Иначе ты бы сразу его узнала. Другого такого голоса нет.

– Он не хотел, чтобы я его узнала?

– Очевидно, нет.

– Как поступим? – спросила Эма. – Если капитан прячется в герцогстве Инферналя… Будем его искать или сделаем вид, будто ничего о нем не знаем? Вообще это нелепо. Мог бы подать нам какой-то знак. Уверена, он-то знает, как командовать.

– Оставьте капитана в покое, – посоветовал Тибо.

Эма, разумеется, обернулась к нему:

– Почему?

– С кем вы говорите, ваше величество?

– Не называй ее так, – напомнил Тибо, хоть и не надеялся быть услышанным.

– Ладно, оставим капитана в покое, – сказала Эма. – У него наверняка есть какой-то замысел, доверимся ему. Потом все поймем.

Она внезапно замолчала, нахмурив брови.

– Элизабет… А ей что сказать?

– Ничего.

– Как ничего? – возмутилась Эма.

Эсме собралась спросить, зачем разговаривать с пустым стулом, но взгляд Лукаса ее остановил. У него появились свои соображения относительно недавних странностей Эмы. Она разговаривала, оставаясь одна; вокруг нее крутились сквозняки; иногда рядом с ней возникало фосфоресцирующее свечение… Глаза у Эмы стали изумрудно-зелеными, и этого Лукасу совершенно достаточно.

– Гийому решать, как быть с Элизабет.

– Да, пусть решает Гийом, – вздохнула Эма.

– Как скажешь, Эма. Вернемся к картонной трубочке, которую принесла нам Голубка.

– Ценная вещица, что скажете?

– Просто невероятная. Кто раздобыл, можешь сказать?

– Понятия не имею. Мне никто никогда ничего не говорит, и вы меня за глупую гусыню держите.

Эсме закрыла лицо руками.

– Голова раскалывается… голова раскалывается… Дайте мне лекарство, доктор…

Лукас воздел глаза к небу.

– Перестань, Эсме, – прервала ее Эма, не желавшая терять время. – Я должна точно знать, кто посылает нам план.

– Кому-то удалось выкрасть его, вот и все, – предположил Лукас. – Ты так давно его просишь.

– Удалось, и все, неужели, Лукас? Столько времени мы никак не могли до него добраться, и вдруг по мановению волшебной палочки план оказался в сумке Голубки? Мне кажется, что это неспроста. Вспомни об испорченных мушкетах, о мокром порохе, о неправильных дозаторах, плохих пыжах, неудобных ранцах. Кто-то еще борется с Бойней. Кто-то высокопоставленный.

Эма повернулась к Тибо в надежде на подсказку. Но тот исчез.

– Ладно, – сказала она. – Твои полчаса подошли к концу, Голубка. – А твой отвар, Лукас, почти выкипел. Что тебя беспокоит?

– Кое-что еще. Ваши калеки на том берегу. Они могут сказать королю, что я тут появлялась? Что вы меня лечили?

Лукас рассмеялся.

– Будут молчать как рыбы. Даю слово!

Мост чуть не сломался, когда Лукас тащил Эсме, потом он с трудом взгромоздил ее на Зодиака. Отвар выкипел, так что она теперь жевала вареную ивовую кору. Лукас бы тоже не отказался от обезболивающего, у него заныло