– Да, полное затмение. Солнце, Земля и Луна выстроятся в одну линию. Луна сначала будет белой, потом постепенно исчезнет, а когда Земля заслонит от нее Солнце, появится вновь, сначала оранжевая, а потом красивого красного цвета… Таинственное явление. Господин Лемуан связывает его с преломлением солнечных лучей в земной атмосфере. Затем Луна снова станет белой. Все вместе продлится ровно сто семь минут.

Рассказывая, Наймит рисовал круги и эллипсы прекрасными руками, и Жакар, к негодованию Агнес, водил головой, следя за ними. Инферналю тоже хотелось привлечь к себе внимание, но его замечание прозвучало вполне прозаически:

– Надо узнать, что там с приливами.

– Именно, господин герцог! Приливы крайне встревожили господина Лемуана. Волны станут непомерно высокими, и господин Лемуан боится за жителей припортовой деревни.

– Положите там мешки с песком, – равнодушно буркнул Жакар.

Наводнение в деревне волновало его в последнюю очередь.

– Луна будет огромной, сир, – продолжал Наймит, – потому что сильно приблизится к нам. Вселенная дарит людям такое зрелище раз в сто лет.

Жакар стиснул зубы. Ему крайне не понравилось, что Луна так близко подойдет к Земле. Значит, он сам придет в крайнее возбуждение. Значит, Стикса придется посадить на цепь, а не только надеть намордник. Может, и он сам затворится в своих покоях. Наймит его ничуть не успокоил, взявшись рассуждать на лунную тему:

– Во многих культурах существуют мифы о Красной Луне. Считается, что в космосе в это время царит полная гармония, и небесное правосудие наводит порядок на Земле. Требует расплаты за грехи. Во многих религиях ее связывают со Страшным судом. Этой ночи стоит бояться всем, чья совесть нечиста, но для народов это счастливая возможность. – И добавил шутливым тоном: – Опыт всей моей бурной жизни подсказывает – нет покоя без справедливости.

Жакар невольно вздрогнул. Ему нет дела до бабьих сказок, и счастье народа – дело десятое. Однако две вещи тревожили и его. Во-первых, как подействует затмение на Гиблый лес? Что сделает Сидра во время Красной Луны? Потому что Сидра чувствовала приливы спинным мозгом. И ожидать можно всего.

Во-вторых, от каждого слова Наймита у Жакара все больше холодел затылок, а потом возникло ощущение, будто кто-то сел рядом с ним на трон. Тибо? Кто знает, почему упоминание о небесной справедливости и Страшном суде придали неожиданную значимость брату? И в ощутимом присутствии призрака нет ничего успокоительного. Жакар снова увидел себя в Траурном покое – жуткое воспоминание. То, что там произошло, перевернуло ему всю душу. Он не позволял себе об этом вспоминать, но знал: с той минуты его существование держалось на тонкой ниточке.

– Суеверие, – процедил король.

– Точно подмечено, – льстиво произнес герцог, приложив руку к сердцу.

– Краеугольный Камень далек от астрологии, господин Наймит.

– Кроме тех, кто увлекся гороскопами, сир, – простодушно напомнил Наймит.

Жакар пропустил мимо ушей дерзость советника, что очень огорчило герцога.

– Королева и ее двор – самостоятельная галактика в королевстве, – признал король, помолчав.

И снова вернулся к позированию, а Агнес тем временем думала: «А что, если запечатлеть группу: молодой король с ощетинившейся собакой и два советника, в годах и без возраста?» Но никакой скульптуры не получится, если Жакар станет постоянно двигаться. Очевидно, король и сам это сообразил, потому что решил прекратить сеанс и приказал Агнес удалиться.

Как только скульпторша ушла, Жакар дал волю дурному настроению:

– Посыльная уехала позавчера, в тот же день, когда исчез план, вы в этом уверены, канцлер?

– Абсолютно уверен, сир.

Разговор повторялся уже в шестой раз со вчерашнего дня.

– И она все еще не вернулась?

– Я распорядился, чтобы ее привели к вам, как только за ней опустится решетка.

– Отправилась навестить родню?

– Так она сказала, ваше величество.

– И кто ей дал пропуск?

– Никто, ваше величество.

– Предательница. Она свое получит!

Инферналь кивнул. Разговор завершался всегда одинаково: желанием проткнуть Эсме скипетром.

– Как подумаю, что Август де Ламот приезжает специально для того, чтобы осмотреть Бойню… Сами звезды предрекли наш союз! Наше оружие – основа будущей дружбы с Ламотом. Как я буду выглядеть, если с Бойней что-то случится? Наймит!

– Я здесь, сир!

– Что нам следует предпринять?

– Давайте подумаем, сир. Во-первых, ваше величество, принц Август еще не вышел в море, значит, у нас еще есть время. Во-вторых, план исчез, но завод стоит как стоял. Стены крепкие, охрана бодрствует. Даже если план украли мятежники, что еще не доказано, у них в руках всего лишь листок бумаги.

– И все-таки, Наймит, это чертовски важный листок бумаги!

– Признаю, сир, он имеет свою цену.

Наймит и герцог несколько следующих часов старались успокоить короля. Жакар не желал покидать Тронную залу, чтобы не упустить Эсме. Она вернется? Жилка под глазом билась, вена набухла. Только в зале с высокими сводами король мог дышать. И Стикс не причинял здесь никакого ущерба. Не то что в курительной.

Наступил вечер. Бенуа привез им ужин на столике с колесиками из кухни через все дворцовые коридоры. Бифштекс остыл, соус превратился в желе. Они доедали подтаявший шербет, когда появился Аристотель в неизменном мягком берете.

– Посыльная вернулась, сир.

– Та-а-к!

– Доставить ее сюда?

– Доставить, Аристотель? О чем ты говоришь?

– Я говорю о доставке, ваше величество. Вы ведь дали согласие на аудиенцию с ней, сир?

– Аудиенцию, черт побери! Объявите всем, что это ДОПРОС!!!

– Разумеется, сир. Безусловно, ваше величество, – Аристотель поклонился и исчез, он смертельно боялся собак и никогда не задерживался.

Бенуа успел убрать столик с остатками ужина до того, как появилась Эсме, поддерживаемая двумя лакеями. Забинтованная голова, рука на перевязи, нога в лубке, несомненно, произвели впечатление. Жакара задрожал от нетерпения.

– ОТПУСТИТЕ ЕЕ! – закричал он лакеям через всю залу. – Пусть сама справляется! САМА! А вы ВОН!

Продолжение выглядело печально. Эсме едва двигалась, посерев от боли, опираясь на палку, подобранную в лесу, стискивала зубы, чтобы не закричать, когда приходилось наступать на больную ногу. Попробовала прыгать на одной ноге. Но от прыжков в голове мутилось. Инферналь крутил перстень с изумрудом. По губам Наймита бродила странная улыбочка. Они не трогались с места, зная, что малейшее проявление участия вызовет приступ ярости у короля. Эсме была на половине пути, когда Жакар, не выдержав, начал допрос:

– ГДЕ ТЫ БЫЛА?

– Хотела навестить родню, сир.

– И кто тебя отпускал, скажи, пожалуйста?

– Никто, сир. Я уехала в праздничный вечер, подумав, что все придворные заняты и что вашему величеству я не понадоблюсь. Я рассчитывала вернуться на заре перед началом рабочего дня.

– И?

– На меня напали в дороге, сир.

– Кто?

– Мятежники, ваше величество.

– Имена?

Эсме пожала плечами.

– Не знаю, кто они, сир. Было темно.

– Хм-м.

Жакар повернулся к Инферналю, тот развел руками. Оглянулся на Наймита, советник пребывал в полном спокойствии.

– А ты знаешь, посыльная, что в день твоего отъезда украден очень ценный документ?

Сухая палка сломалась, Эсме повалилась на красную дорожку.

– Ну! – поторопил Жакар, пока она приподнималась на локтях.

– Нет, сир, я этого не знала.

Эсме, упав, ушибла больное плечо, поэтому из серой стала зеленой. Инферналю надоело вульгарное зрелище.

– Думаю, довольно, сир, – шепнул он королю.

– Думаю, довольно, посыльная. Отпуск возьмешь,