появлению самой точной на то время карты Гольфстрима. Кроме того, Франклин, человек практичный до мозга костей, призвал мореплавателей «использовать влияние Гольфстрима при плавании на восток и избегать влияния Гольфстрима при плавании на запад и таким образом сокращать время пересечения Атлантики на неделю или более».

Любопытство Франклина возбудил еще один феномен, который он наблюдал во время поездок. Это северное сияние. Природа его тогда была не ясна. Памятуя о своих опытах с электрической машиной, Франклин предположил, что эти яркие сполохи тоже вызваны атмосферным электричеством. Он – один из первых ученых, кто высказал подобную догадку.

Однако не только физика была интересна ему. Он выдвинул ряд плодотворных гипотез и в области медицины. Так, он одним из первых опроверг расхожее мнение о том, что холод и сырость – причины насморка. Его логика была банально проста. Если бы все дело было только в этом, то моряки, а они вечно ходят в холодной, промокшей одежде, постоянно страдали бы от насморка, а этого же нет!

Потому он предположил, что насморк – это заразная болезнь, которая передается от человека к человеку, когда люди вынуждены тесниться, например, «в небольшой закрытой комнате, в карете», где им приходится вдыхать воздух, выдыхаемый другими. Задолго до открытия вирусов и бактерий Франклин описал механизм передачи инфекционных заболеваний.

Идеи переполняли Франклина, он спешил поделиться ими с людьми. С юности в нем заметен был талант проповедника. Чтобы увеличить свою аудиторию, он прибегал к помощи писем и брошюр, которые писал постоянно. С неизменным остроумием и иронией он отзывался в них на любые злободневные события. В них он убеждал, наставлял, советовал, высмеивал. Эти его сочинения, написанные в форме статей, пользовались громадным влиянием в Америке и даже в Европе.

Именно в одной из таких статей, приучая людей к деловитости, он изрек: «Время – деньги», – а потому призвал тратить его с умом.

В 1748 г. в Филадельфии была издана книга «Американский наставник, или Лучший спутник молодого человека», представлявшая собой переработку книги англичанина Джорджа Фишера «Наставник» – собрания сведений, полезных юношам. В виде послесловия к ней публиковалась очередная статья Франклина «Советы молодому купцу, написанные старым купцом».

Нехитрая деловая арифметика, изложенная «старым купцом» Франклином, стала законом жизни для миллионов людей в XVIII–XX вв. Таковым она остается и сегодня, побуждая людей приумножать и приумножать деньги.

«Помни, что время – деньги (Remember, that time is money). […] Помни, что деньги обладают способностью размножаться. Деньги могут производить деньги, и эти новые деньги могут тоже рождать деньги и т. д. Пять шиллингов превращаются в шесть, которые затем превращаются в семь шиллингов и три пенса и т. д., до тех пор, пока не превратятся в сто фунтов».

Сам Франклин положил начало не только этой философии, но и всему американскому государству. Он – один из отцов-основателей США. Он участвовал в подготовке Декларации независимости в 1776 г. Он возглавлял американскую делегацию на мирных переговорах в Париже в 1783 г. Ему было поручено выдвинуть предложение о принятии американской конституции в 1787 г. Все, за что ни брался Бенджамин Франклин, он делал на века.

После нас хоть потоп!

1757 г.

Она была умна, красива, честолюбива. Она хотела властвовать над королем и его двором – и невольно правила, как играла, судьбами Франции. Всю свою недолгую жизнь маркиза де Помпадур прожила под девизом: «После нас хоть потоп!» По преданию, эти насмешливые слова она бросила, когда до Версаля дошло известие о жесточайшем поражении, нанесенном французам войсками прусского короля Фридриха II.

Того самого Фридриха II, который, как никто другой, умел злить женщин и наживать среди них врагов. У австрийской императрицы Марии Терезии этот «злой человек», как говаривала она, отобрал Силезию. Русскую императрицу Елизавету Петровну сей «Ирод» назвал столь же несведущей в делах политических, сколь и «сластолюбивой». Ну а всемогущую маркизу де Помпадур, некоронованную правительницу Франции в середине XVIII в., он презрительно именовал «шлюхой», «позорным пятном любви» на теле Французской державы (или и того крепче), а короля Людовика XV звал игрушкой в ее руках. Его слова были угодливо переданы маркизе, что сделало ее, как и других разозленных им дам, ярой ненавистницей Пруссии.

Мадам де Помпадур. Гравюра XVIII в.

Всевластие маркизы Помпадур в тогдашней Франции было тем более удивительным, что Жанна-Антуанетта Пуассон (1721–1764) могла стать «повелительницей» короля лишь при фантастическом стечении обстоятельств. И звезды сошлись именно так.

Ее отец, Франсуа Пуассон, был сыном бедного ткача, разбогатевшим на армейских поставках (возможно, настоящим отцом девочки был финансист Ле Норман де Турнем, ставший в 1725 г. ее опекуном). В 20 лет она вышла замуж за богатого откупщика Шарля Гийома д’Этиоля, племянника опекуна. Это замужество стало первой ступенью на пути к блестящей карьере.

Четыре года спустя пробил ее звездный час. Ступени лестницы к славе вдруг промелькнули вмиг. На нее обратил внимание сам король Франции Людовик XV (1710–1774), умный, но безвольный красавец и сладострастник, больше думавший об удовольствиях, чем о стране.

Историки продолжают спорить о том, насколько он был самостоятелен, принимая важные государственные решения, или же он подчинялся во всем чужому мнению. Человек боязливый и недоверчивый, он в глубине души был только рад, когда кто-нибудь брался решать дела, за которые ему давно следовало бы взяться самому. Вот где он точно царствовал, так это в постели. Он произвел на свет 10 законных и как минимум 13 внебрачных детей.

В конце 1744 г. умерла фаворитка короля Мари-Анн де Майи-Нель. А перед этим пришла другая беда: в январе 1743 г. скончался кардинал Флери, фактически правивший Францией. Ум и сердце монарха разом стали пусты. Ничей взор не радовал его больше, и никто теперь не давал ему мудрых, ценных советов. Но госпожа Пуассон была умна и красива, полна энергии и интересных идей.

В феврале 1745 г., во время бала-маскарада, ее представили королю. Выбор был сделан быстро. Госпожа Пуассон, мещанка во дворянстве, стала maîtresse en titre (официальной метрессой). Еще никогда французские монархи «не роняли так низко свое достоинство», опустившись до мезальянса с женщиной третьего (буржуазного) сословия.

Король постарался скрыть порочную тайну происхождения своей фаворитки. В июле 1745 г. она получила титул маркизы де Помпадур, а в сентябре король впервые представил ее двору. В Версале, пишет немецкий историк Петер Хартман, наступила эпоха «власти метресс» («Die Französischen Könige und Kaiser der Neuzeit 1498–1870. Von Ludwig XII. bis Napoleon III» – «Французские короли и императоры Нового времени: 1498–1870. От Людовика XII до Наполеона III», 2006).

Но маркиза де Помпадур выделялась на фоне других фавориток