маркиз, не тяжеловато ли тебе дышать?» — я усмехнулась, переполненная злостью и отчаянием. — «Есть ещё силы, чтобы сделать вдох?»

В эту секунду Генрих начал вытаскивать клинок из-под меня. У меня не было сил, чтобы этому помешать.

«Боже! Нет! Что он задумал? Решил всё же покончить со мной? Где только силы берёт? Это невероятно! Я не могу ударить по нему атакующим заклинанием. По мне тоже попадёт и это будет конец».

— Двести шестьдесят семь! — еле двигая губами, пробормотала я.

«Всё! Это предел даже для меня. Сейчас умру просто, потому что силы иссякли. Я магией позволила себе произносить заклинания, несмотря ни на что. Но и это не помогло. В испытании на выносливость я всё же не смогла одолеть парня».

Каким-то нечеловеческим усилием Аванис вытянул из-под меня свой меч и, толкая его вдоль земли, вонзил клинок мне в горло. Впрочем, нет. Хотел вонзить, но не смог. У него тоже нет сил, чтобы проткнуть мне кожу. Я испытала лишь болезненный укол. Мы оба замерли, распростёртые на песке, в центре арены, глядя в глаза друг другу, мутными взглядами.

«Потрясающая у него стойкость. Он во много раз превосходит меня. А я всё же не справилась. Мы оба обездвижены, и сделать больше ничего не можем. Время скоро закончится, и Генрих победит меня по очкам. Я так ни разу и не задела его, а он меня всю изрезал. Проклятье! Как жаль! Столько усилий пропали даром».

В это мгновение парень закрыл глаза и как-то весь обмяк, выпустив оружие из рук.

— Маркиз Генрих Аванис потерял сознание, — объявил судья. — Победа присуждается баронессе Алисе Лиседж.

Глава 23

«Сорок реалов»

«Господи! Думала мне конец», — я перевернулась на спину и закрыла глаза. В следующее мгновение ко мне подошли служители арены и начали применять магию восстановления, убирая следы ран и повреждения одежды. С меня и Генриха были сняты наложенные заклятия. Маркиза привели в чувство и подняли на ноги. Мне тоже помогли подняться. Оказалось, Аванис потерял сознание от удушья. Он лишился возможности нормально дышать уже после третьего применения заклинания ослабления, но продолжал отчаянно сражаться до самого конца, испытывая критический недостаток кислорода в крови.

«Достойно уважения», — подумала я про себя с усмешкой. — «Но человеку нужно дышать, чтобы жить. Иначе он умрёт. Если б я знала заранее, как будет развиваться поединок, победа далась бы мне не такой дорогой ценой. Всё было б намного проще. Но я растерялась и едва не проиграла».

— Баронесса Лиседж. Я, конечно, поздравляю вас с победой, — Лакист усмехнулся и покачал головой, с некоторым разочарованием во взгляде. — Но на протяжении всего поединка я был уверен, что вы обречены. Вам удалось победить лишь каким-то чудом. Вы, по крайней мере, вдвое уступаете маркизу в искусстве фехтования, а ваша магия оказалась не особо действенной. Вам предстоит ещё учиться и учиться правильно применять свои заклинания.

— Простите… — хотела было возразить я, но учитель поднял руку, призывая меня заткнуться.

— Я ещё не закончил. Леди Алиса, наберитесь терпения и выслушайте меня до конца.

Я виновато склонила голову.

— В реальном бою нельзя полагаться на чудо, иначе ваш шанс выжить будет один из ста, — продолжал Арнамель назидательным тоном. — Это недопустимо мало. Шансы должны быть минимум пятьдесят на пятьдесят. В противном случае вам разумнее было сразу сдаться и не подвергать свою жизнь опасности. Вы девушка. Вам не нужно так глупо жертвовать собой ради призрачной надежды одолеть противника, многократно превосходящего вас по силе.

«Да вы верните мне магию в полном объеме, и мы посмотрим, кто здесь кого превосходит по силе, Генрих меня или я Генриха», — думала я про себя, морщась от досады. — «Если у меня изначально отобрали все шансы на победу, о каких „пятьдесят на пятьдесят“ может идти речь?» — я вздохнула. — «А никогда не сдаваться мой особый жизненный принцип. Я и стою здесь сейчас только потому, что всегда продолжаю бороться, даже потеряв вообще всё, включая остатки надежды и саму жизнь».

— Сейчас вам нужно поучиться не терять самообладание в сложных ситуациях, — продолжал учитель. — Кроме того, нужно подтянуть искусство фехтования, хотя бы до среднего уровня. Всегда полагаться только на магию нельзя. Однажды она может вас подвести, и вы лишитесь жизни.

«Ага. Я в курсе уже», — подумала я про себя, усмехнувшись.

— Разумеется, за это занятие вы получаете высшую оценку и двести очков в свой личный рейтинг.

— Ого! — по трибунам прокатился хор изумлённых голосов.

— Сто очков добавлено в качестве бонуса за непревзойдённую стойкость, в результате голосования судей большинством голосов, — объяснил Лакист. — Они посчитали, что девочка, которая так и не заплакала, попав в безвыходную ситуацию, должна получить дополнительное вознаграждение. За сам бой присуждено лишь сто очков, вместо ста пятидесяти, в виду явной слабости победителя, относительно своего противника.

«Ладно. Всё равно неплохо», — подумала я про себя. — «Во всём есть положительные стороны. Люди на трибунах сейчас смеются надо мной и над моей победой. А значит, мне удалось избежать шумной славы, которая только мешала бы мне в будущих отношениях с виконтом. Кажется, мне нельзя допускать, чтобы он подумал, что я сильнее его. Девушка должна казаться слабой и беззащитной».

— Что вы хотели сказать, леди Алиса? — улыбаясь, спросил преподаватель.

— Простите. Уже ничего, — я покачала головой. — Вы сказали все, что я хотела услышать. Больше у меня нет вопросов.

«На самом деле я передумала возражать. Пусть всё остаётся, как есть».

— Хорошо. Сейчас пройдите в комнату отдыха. Вас ещё раз осмотрят. Потом можете посмотреть на поединки других участников или быть свободными до начала следующего урока.

— Благодарю, господин Арнамель, — я взялась за юбку, сделала лёгкий реверанс, а потом пошла вслед за Генрихом и служителем к выходу с арены.

— Поздравляю с победой, — сказал Аванис вполголоса, чуть приотстав от сопровождающего, так чтобы поравняться со мной.

— А? — я изумлённо покосилась на парня. — Спасибо…

«Поверить не могу, что он, правда, решил меня поздравить. Скорее всего, в его словах есть какой-то подвох. Нужно быть готовой к любому сюрпризу».

— Я думал, ты будешь жаловаться Лакисту на заклятие, наложенное до поединка, — Генрих усмехнулся.

— Какой в этом смысл? — я пожала плечами. —