—Что, так и сбежишь, ни слова не скажешь?

У меня чуть сердце не остановилось. Я опустила голову — в горле от подступивших слёз встал ком. О чём тут говорить? О том, что я чувствую себя распоследней шлюшкой, которую даже бесплатно не хочется?

—Я не знаю, что сказать. Мне очень стыдно за вчерашнее.

Одной рукой он приподнял моё лицо за подбородок, заставляя взглянуть на него, а другой поймал за талию. От него исходил свежий цитрусовый запах шампуня или геля для душа.

—Считаешь это ошибкой?— тихо спросил он.

Сейчас мне казалось, что если посмотрю ему в глаза — окаменею. Я неопределённо качнула головой, опустив глаза.

—А ты?

—Нет. Я всё сделал бы точно так же.

—Ясно. Мне пора,— я осторожно высвободилась из его рук.

—Куда ты пойдешь?

—Домой.

—Я отвезу тебя.

—Не нужно, меня внизу ждёт такси.

Ян не стал меня останавливать.

Сбежав по лестнице, я выскочила на улицу и рысью устремилась к Гиперу. Таксист в нетерпении нервно барабанил пальцами по рулю — видно, я заставила его ждать.

—Монастырская, сорок один,— села на заднее сидение я.

* * *

—Май, где ты, блин, всю ночь была? Ян же сказал, что везёт тебя домой!— Федя с беспокойством смотрел на меня.

—Ну… он и вёз меня домой, но, оказалось, что я потеряла сумочку с ключами, и он отвёз меня к себе,— я нахмурила брови, стараясь не расплакаться.

—Почему у тебя такое лицо? Он тебя что… Что он с тобой сделал?— он схватил меня за плечи и тряхнул. Слёзы будто ждали некоего толчка и сразу же полились ручьями. Федька сначала растерянно смотрел на меня, а потом выругался и забегал по комнате в поисках одежды.— Я его убью!— сквозь зубы пообещал он.

—Не надо, Федя. Ничего такого он не сделал,— я устало села на диван.— А даже наоборот.— Федька остановился, внимательно поглядел мне в глаза и, всё же натянув на себя толстовку шиворот-навыворот, сел рядом со мной.

—Он тебя отвёз к себе и… всё было прилично?

—Да. Всё было омерзительно прилично. Почти как на чаепитии в школе. За исключением небольших деталей.

—Тогда я вообще ничего не понимаю… Заяц, что всё-таки произошло?

—Мне неловко об этом говорить… но я поцеловала его, и, вроде бы, нам обоим хотелось большего. Ну, мне казалось… что он чувствует то же, что и я. Но он всё свёл на нет и сказал, что не будет этого делать,— я всхлипнула и закрыла лицо. Федька обнял меня за плечи.— В общем, я себя ему предложила, а он отказался,— выдавила я сквозь ладони.— Мне так мерзко.

Я уткнулась в Федькино плечо, ревела и думала, что я, между прочим, реву из-за мужика (а из-за этого конкретно уже в третий или даже четвертый раз), и сопли у меня под носом блестят, наверное, как у дуры Светки. Федька утешительно сопел мне в макушку.

—Май, ты моя дурында!— он перехватился и потряс меня за плечи.— Ну, посмотри на себя, только слепой дурак откажется провести ночь с тобой!

Шмыгнув носом, я с недоверием на него поглядела.

—Хочешь сказать, Ян — слепой дурак? По-моему, со зрением у него всё в порядке. Да и с головой, вроде, тоже.

—Если взглянуть с другой стороны, ты ведь была не совсем в себе, и, может быть, он просто не воспользовался твоим состоянием?

—Нормальное у меня было состояние,— буркнула я.— Ну, почти нормальное.

—А что конкретно он сказал?

—По-моему,— наморщила лоб я, стараясь припомнить дословно,— он сказал, что это неправильно. Да, он так сказал. Что это значит? Неправильно оборотню спать с ведьмо-о-ой,— снова завыла я.

—Ой! Я тебя умоляю! Кто заморачивается на такую ерунду? Какие-то отношения заводить, согласен, не каждый решится. А переспать-то? Тем более, если девушка сама не против!

—Тогда почему он так сказал?— я утерла слёзы и вопросительно уставилась на друга.

—Говорю же, боялся тебя вспугнуть — ты же чокнутая! Не воспользовался твоей слабостью. Кто откажется переспать с обдолбанной милашкой? А значит, он думает о последствиях и у него серьёзные на тебя планы. Соображай, дырявая башка. Отказаться же сложно, скажу я тебе, взять — гораздо проще и приятнее,— заявил он, а я гневно на него посмотрела.

—Я была не обдолбанная!— возмутилась я.— А немного…— хотя нет… как раз и обдолбанная…— не важно! А ты, значит, пользуешься слабостью?

—Нет, ну представь. Если девушка симпатичная и сама предлагает, почему бы и нет? А утром — ну, ты понимаешь, я не готов к серьёзным отношениям… Не нужно всё усложнять, доставили друг другу удовольствие и разбежались… Извини,— состряпал он невинную мордашку.

—И часто ты так делаешь?

—Скрывать не стану — было дело.

—Ну и козёл же ты, Федя!

—Сама ты — коза! Я её тут утешаю, а она… Чёрная неблагодарность!

—Да, такой вариант меня бы вряд ли устроил…— не обратила я внимания на Федькину возмущённую речь.— Только что-то я сомневаюсь, что это он по этой причине меня отшил…

—Да ну тебя в баню!

—Федь…

—Чего тебе?— буркнул он.

—Почисти апельсинку, а?

Федька поднялся и, проворчав что-то по поводу самоотверженного юноши и его вредной поганки-подруги, которая из него верёвки вьёт, пошаркал на кухню.

—Федь, вот почему у вас там, в головах, всё так сложно?— спросила я, уныло засовывая в рот апельсиновую дольку.

—У нас сложно?! У нас всё просто. А вот ваши девчачьи тараканища… Особенно мне нравится неожиданные выводы о скрытом смысле моих слов. Мол, сказал так, а имел в виду то… Жесть. Обычно, никаких глубинных смыслов. Что сказал, то и имел в виду. Всё на поверхности.

—Так, блин, что на поверхности? Что неправильно? Нравлюсь я ему ещё, или у него эта дылда на повестке дня? Ну чем она лучше меня?

—На комплименты напрашиваешься?

—Федь, ну скажи!— заныла я.

—Какая ещё дылда?

—Ну такая,— я изобразила пятый размер бюста.

—Ох, Майка-Майка… Ну ты сама-то подумай! Он всё бросил и побежал какого-то — цитирую!— «паршивого ведьмака» выручать из одной только любви к этому самому ведьмаку, ага?

—Он сказал, что это его работа,— не согласилась я.— И я ему ничем не обязана.

—Ну-ну — работа… Группа быстрого реагирования сплошняком из Инквизиторской элиты.

—Какой ещё элиты?

—Какой-какой… Они занимаются только особо важными делами.— А ты для Инквизиции вряд ли представляешь большой интерес.

—А Ярослав?

Федька пожал плечами.

—Знаешь, Май, влюбиться — это, пожалуй, едва ли не единственная стоящая вещь в жизни. Не бойся влюбиться. Жить чувствами. Пусть и недолго. Даже если вы слишком разные,— как-то совсем грустно сказал Федя.