«Нет, ты сошёл с ума. Тебя исключат, ты не понимаешь…» — пятясь, повторял член совета.

Эрик чуть ускорил движение, и тогда враг номер два припустил прочь. Рванувшись вслед, Эрик бросил взгляд через плечо. Компания по-прежнему держала нейтралитет. Он легко догнал беглеца и сбил его с ног подсечкой.

Член совета лежал на спине, прикрывая ладонями физиономию.

«Эрик, ты с ума сошёл, ты не должен… Остановись, не делай этого. Я никогда…»

Эрик направил левую руку ему в промежность, одновременно подняв правую над головой. Схватил члена совета за яйца. И, когда тот рефлекторно переместил руки вниз, пытаясь высвободить известное хозяйство, Эрик вмазал ему по носу. На всякий случай дважды.

Потом он поднялся и посмотрел в темноту. Нейтралы всё ещё оставались на своих местах. Кто-то склонился над окровавленным дружком, пытаясь поставить его на ноги.

Взглянул на члена совета, распростертого перед ним на снегу. «Два сломанных носа, — то ли подумал, то ли пробормотал он. — Пусть теперь лечатся. Но десять еще осталось».

Возвращение наметил не иначе как мимо оставленной компании. То есть уйти у всех на глазах туда, откуда появился. Проходя, отметил: избитого члена подняли на ноги. Но тот клонился вперёд, из стороны в сторону. На белом снегу растеклось, по меньшей мере, граммов сто крови.

Эрик остановился почти рядом. Они смотрели на него как завороженные, по-прежнему молча. Затем он исчез в темноте.

На следующий день вся школа превратилась в жужжащий от слухов улей. Ночью двух членов совета свезли в больницу, и, судя по рассказам медсестры, возвращения следовало ожидать не ранее, чем через две недели. Какой-то парень в чёрной маске просто напал на них и отделал как бог черепаху. Причем всё произошло так быстро, что никто из свидетелей не успел ничего предпринять. Давался словесный портрет: мощный корпус (ай да куртка!), рост, по меньшей мере, метр восемьдесят пять (то есть молва добавила десять сантиметров). За все время избиения не произнёс ни звука.

На первой перемене весь класс говорил только о вчерашнем событии. Кто бы это мог быть? Какой-нибудь сумасшедший деревенский парень? Беглый убийца? В школе-то вряд ли нашелся бы подходящий кандидат…

И тут рассуждения вдруг резко прекратились.

«Это сделал ты, Эрик?» — интригующе вопросил Арне.

«За утвердительный ответ „Я“ меня исключили бы из школы».

Товарищи бросились к нему, дружески хлопали по спине. Комментировали: чёрт побери, здорово вышло! Как раз то, что и требовалось после истории с Пьером. И получилось все в точности как в квадрате! Ведь тогда он только появился в школе. А что за удар он теперь использовал? Как, вообще, бил?

«Откуда мне знать? — посмеивался Эрик. — Я же не присутствовал на месте событий. Но как все происходило — могу представить. Если правда, что у них сломаны носы, то, скорее всего, били дубинкой или ребром ладони. Вот так!»

Эрик ударил по крышке парты с такой силой, что звук удара отдался эхом по всей классной комнате.

«Конечно, это не более чем предположение», — заключил он.

Во время обеда Силверхиелм одарил его долгим взглядом. Эрик раскрыл рот и продемонстрировал префекту зубы, но его мимика явно не имела ничего общего с улыбкой. Силверхиелм отвёл глаза в сторону.

Вечером после силовой тренировки и плавания он вернулся к себе, чтобы встретить облаву.

Ее начали, естественно, только в его комнате, за пять минут до отбоя. Пять членов совета ворвались к нему одновременно и начали рыться в его одежде, тщательно отыскивая следы крови. Один из них с триумфом вытащил синюю вязаную шапочку из кармана куртки. Но, когда ее рассмотрели, обнаружилось, что она совершенно цела, никаких прорезей. (Другая шапка лежала в надёжном месте далеко в лесу.)

«Ну, нашли вы что-то интересное? — иронически вопрошал Эрик с кровати. — Уж не ищете ли что-нибудь вроде чёрной маски?»

«Не валяй дурака! — крикнул Силверхиелм. — Мы знаем, что это твоя работа!»

«Слушай, маленький Шлем из Дерьма! Неужели ты начинаешь снова? Разве мы уже раньше не проходили всё это? Я хотел бы напомнить твое наглое обвинение. Будто бы я вылил мочу и дерьмо тебе на лицо когда-то в прошлом. Разве не так?»

«Это не мог сделать кто-то другой, кроме тебя! Не пытайся вкручивать нам мозги!»

«Ах, подумай. Вдруг и Пьер бродит здесь по кустам…»

«Мы устроим ад для тебя. Не думай, что избиение наших товарищей сойдёт тебе с рук!» — крикнул Силверхиелм.

Префект стоял посреди комнаты и, похоже, готов был немедленно броситься в атаку. Тогда Эрик поднялся с кровати и сделал два шага вперёд. Так что лицо его оказалось буквально в десяти сантиметрах от лица Силверхиелма.

«Ты можешь угрожать мне, сколько хочешь, скотина. Но запомни одну вещь. Я дам тебе хороший совет. Это на случай, если ты попытаешься устроить мне неприятности. А совет такой: никогда не ходи один в темноте и всегда оглядывайся через плечо, направляясь куда-то вечерами. Ну чего ты ждёшь? Бей, коли есть желание».

«Ты… признаёшь», — пробормотал, заикаясь, Силверхиелм.

«Ах! Мы проходили это раньше, господин префект. Я, естественно, знаю парня, который мстит здесь по ночам. Я могу передать тебе привет от него. Точно так же, как ты можешь передать свой привет ему через меня. Ты очень хорошо понимаешь, что я имею в виду. Добудь доказательства, если хочешь, чтобы меня исключили».

Силверхиелм протараторил ещё какие-то угрозы, прежде чем забрал своих людей и удалился.

Сейчас следовало хорошо подумать. У них имелся только один способ доказать его вину. А именно — поймать с шапкой. Это им, конечно же, не удастся. Хотя в каком-то смысле им не требовались никакие доказательства. Они могли устроить ошпаривание или что-то в этом роде, и остановить их нельзя было никаким образом.

Они могли прийти вдесятером, завалить его на пол или на землю и бить по лицу деревянной битой. Это выглядело бы, собственно, наиболее логичным ответом.

Совет, по-видимому, как раз сейчас и обсуждал ответные меры. Большинство наверняка жаждало немедленной мести, никому не хочется толковать о посеянном страхе. Тогда всё сведут к рассуждениям о различных акциях. Но еще более важно было бы поймать Эрика на месте преступления. Тут все проблемы снимались раз и навсегда. Эрик надеялся, что на этом они и порешат. Потому еще, что внутренне понимали: вряд ли он позволит ошпарить себя ещё раз. Десяти членам совета и, возможно, ещё нескольким четырёхклассникам, вероятно, предстояло в ближайшее время, как отряду линчевателей, рыскать по окрестным лесам и дорогам. Но и другое напрашивалось: едва ли активисты сохранят настороженность и рвение больше, чем на несколько дней. Через три-четыре вечера он мог надеяться на улучшение ситуации. Пол-января миновало. Темноте оставалось править бал до первой декады марта. А весной большинство членов совета ожидают выпускные экзамены. И понятно: с приближением столь важного этапа в жизни они начнут осторожничать, избегать даже малого риска. Это был очень логичный и важный вывод.