И тем не менее, обратив взор к потолку, я невольно задалась вопросом – а как даже такой мастер дверей, даже столь печально известная как Ирия Клеть, сумеет помочь нам выкрасть чудовищных птиц ростом в десять футов, вооруженных острыми когтями?

Особенно, когда эти вышеупомянутые чудовищные птицы восседают посреди приема, кишмя кишащего магами, которые, чтобы остановить нас, могут и будут пускать в ход все доступные им силы, включая, но не ограничиваясь призывом огня из пустоты, призраков из худших кошмаров и, может, плюющихся пчел… и эти пчелы будут сотканы из молний или какой-нибудь еще херни, неважно.

Я не знала, что эти сверкающие мудаки способны учинить.

«Но я знаю, что они могут убить меня куда, мать их, быстрее, чем если б я была вооружена, – думала я, особенно злобно отхлебывая из бокала. – Ебучее спасибо ебучему тебе, ебучий Джеро».

Логику я, конечно, понимала. Все-таки оружие по имени Какофония редко приносит пользу на задании, зависящем от скрытности. Но без его веса на бедре, жара его латуни, без знания, что я могу убить любого…

Мне было холодно. Холоднее, чем следовало.

На ухо зудел старый хрыч, а у меня ни виски, чтобы это дело запить, ни револьвера, чтобы ему лицо размозжить. Так что настроение было не из лучших.

Но это все-таки не означало, что я не собиралась вести себя как профессионал.

– Эй, – прервала я чушь, которую он там нес – про налоги или еще какую-то херню, кажется. – Есть тут комната, которой никто не пользуется?

Келтифан нахмурил прилизанные брови.

– Прошу прощения, миледи?

– Типа… туалета? – Я поскребла затылок и допила вино. – Или кладовая? Не знаю.

Я бы содрогнулась от совершенно неприличного румянца, залившего его щеки, если бы уже не орала внутри от его абсолютно неприличной ухмылки.

– Миледи, – произнес Келтифан. – Я… признаю, прошло немало времени с тех пор, как почила госпожа этого дома, но не знаю… – Буквально сияя, он прочистил горло и расправил плечи. – Могу я поинтересоваться для чего?

Я закатила глаза.

– Потому что просто умираю, как хочу полирнуть твой усохший член, разумеется.

После этого он залился совсем другим оттенком румянца.

– Что вы только что…

– Дорогая! Вот ты где! – вмешался очаровательный голос, за которым явились очаровательные шесть с половиной футов завернутых в шелк мышц.

Агне, с элегантно уложенными волосами и развевающимся платьем, втиснулась между мной и судьей. Взяла меня под руку – ровно с той силой, чтобы дать понять, что при желании ее сломает.

– Я повсюду тебя искала! – Агне грациозно развернулась к Келтифану и слащаво заворковала: – Надеюсь, моя спутница не оскорбила вас безмерно, добрейший судья.

– Собственно говоря, – прорычал Келтифан, сузив глаза, – она как раз произнесла нечто, заслуживающее дуэли, будь мы в столице.

– О, как понимаю, она просто ужасна, не так ли? – Агне слабо махнула в его сторону с хитрой ухмылкой. – Она, знаете ли, из нижней стороны Катамы. Чувство юмора у них там внизу жутко непристойное, верно? – Агне взяла руку Келтифана в свою, стиснула. – Вы получили орден Почета Столицы, так ведь, сэр? Вы должны знать все о похабности нижней стороны?

Келтифан моргнул, потряс головой, словно не понимал, что творится. Я и сама-то едва понимала.

– Э-э, да, конечно, – произнес он. – У-ужасно непристойно. И все же…

– О да, полностью согласна. Похабность похабностью, однако манеры никто не отменял. Но вы же, безусловно, не станете держать зло на дурную шутку? – Агне недвусмысленно шагнула ближе, надула губы. – Она – моя единственная подруга здесь, сэр. Прошу, позвольте мне наставить ее на путь истинный вместо того, чтобы изгнать и оставить меня совсем одну?

Келтифан перевел взгляд с меня на Агне, мягко улыбнулся. Поднес ее затянутую перчаткой руку к губам, поцеловал.

– Моя прекрасная лань, я опозорю себя, если не исполню вашу просьбу.

Черт. Видимо, она и правда заслуживала считаться нашим очарованием.

Агне низко склонилась, прежде чем, едва не сбив меня на хрен с ног, уволочь в стремлении убрать меня от него подальше. Она притянула меня к себе и прорычала на ухо:

– Ты что, блядь, творишь?

– Выебываюсь. – Мы прошли мимо пафосной дамы, которая соображала слишком туго, чтобы заметить, как я выхватила у нее из руки бокал вина. – Знатно.

– Мы должны искать способ доставить сюда остальных, – зашептала Агне. – Чему совершенно не способствует твоя заметность.

– Моя? А сама-то?

– А что я? – фыркнула она.

Я обвела залу ладонью. Агне глянула на примерно дюжину мужчин, сбившихся в кучу и следящих за ней с обожанием. Она улыбнулась, изящно сделала ручкой и тут же учинила между ними спор о том, кому предназначался жест.

– Это не то.

– Как это не то?

– Потому что я манипулирую вниманием множества людей, которые иначе заметили бы, как ты ищешь место для портала, чем вообще-то и должна заниматься. – Агне фыркнула и поправила перчатки. – А еще я выгляжу великолепно. Ничего не могу поделать.

Я хотела вызвериться, но она и правда выглядела сногсшибательно.

– А какая, мать его, разница? – прошипела я, тыкая в оякаев над головой. – Эти дряни на виду у всех. Как мы, на хер, собираемся их отсюда вытаскивать?

Агне отмахнулась от моих переживаний.

– Не беспокойся. Джеро разберется.

– Как?

– Есть план.

– Какой план?

– Я… вообще-то не знаю. – Агне вздохнула, наблюдая за толпой. – Два-Одиноких-Старика – вольнотворец. Механик. Тот, кто собирает подвижные детали. Сами детали не знают свое назначение, но если механизм работает, они его выполняют.

– Отличная метафора, если б мы действительно были подвижными деталями, а не парой женщин, которых ждет ужасающее смертоубийство, если все полетит к чертям, – прорычала я. – Шанс чего куда выше, если учесть, что мы, сука, не знаем план.

Агне нахмурилась, пытаясь родить ответ. Когда не вышло, она просто опустила мне на плечо ладонь и вздохнула.

– Я тебя отсюда вытащу, – сказала она. – Что бы куда ни полетело. Обещаю.

Агне глянула поверх моей головы в другой конец зала. Между строем колонн свисали портьеры, но в просветах виднелись смутные очертания мебели. Толпа там редела от шумного сборища до считаных пар, устремившихся в полумрак. А большинство их так заняты своими бокалами или губами друг друга, что не заметили бы и пушечный залп, не говоря уже обо мне.

– Цель будет там, – прошептала Агне. – Туда еще никто не проходил, даже слуги, а я слежу весь вечер.