Леле. Она размахивала руками и, казалось, готова была вцепиться длинными пальцами ему в лицо. Не надо было долго смотреть на происходящее, чтобы сделать вывод: парочка выясняет отношения.

Соня почувствовала, что не может дышать, в глазах потемнело. Словно бетонная плита придавила ее с головой, а главное – накрыла сердце. Но оно не умерло, а там, в глубине, под плитой стучало так сильно, что Соне казалось: еще секунда – разорвется на куски.

Тимур подошел к Леле вплотную и погладил ее по голове, прижал к груди, успокаивая. Он гладил ее по спине! Соня зажмурилась, как ребенок, увидевший нечто страшное. Она сделала шаг назад и не удивилась, буквально упершись в Дракулу, который стоял прямо за ее спиной.

– Ну ты чего, завидуешь, одинокая Луна? – удивленно протянул он. – Пойдем поздороваемся с ними, что ли?

Соня отчаянно замотала головой и разрыдалась.

– Вот дела! Короче, тебе точно нужен расслабон. Поехали со мной, я знаю, где достать то, что решит твои проблемы, – не спрашивая Соню, он подхватил ее под руку и потащил к дороге.

Как она оказалась в машине рядом с Дракулой, чья это машина и куда они едут, Соня уже не помнила.

* * *

«Да, сложно понять этого джентльмена, – размышлял Монтиньяк, как всегда тщательно соблюдая скоростной режим за рулем. – То ведет себя как самодур, одна эта история с глазом барана чего стоит, то платит вперед всю сумму, да еще наличными, виданное ли дело!»

Архитектор бережно провел по карману пиджака, в котором лежал пухлый конверт и еще какое-то письмо, которое вручил ему мистер Дилсон, но просил пока не открывать. Разумеется, Оноре сдержит данное слово. Чужие тайны мало его волнуют, достаточно своих дел, а они у него идут просто отлично!

Он нажал на кнопку риверса, и снова заиграла его любимая песня «In The Death Car». Размеренный, медитативный ритм этой песни как нельзя лучше соответствовал манере его езды: никакой неоправданной скорости, неспешный ход, как у катафалка, пусть гоняют те, кому он действительно может понадобиться. Как это говорят у русских? Береженого бог бережет.

Первый раз за две недели ему нестерпимо захотелось курить. На первом повороте он съехал с шоссе и остановился на полянке перед небольшим лесом, включил аварийку и достал из бардачка синюю пачку «Gitanes», которые он неизменно привозил с собой из Парижа. Время от времени собирался последовать совету врача и бросить пагубную привычку, но было спокойнее, что сигареты всегда в его распоряжении.

С удовольствием затянулся и снова погрузился в размышления о Дилсоне. Как он был очарован Дилсоном при их первой встрече почти два года назад. Харизматичный! Именно так охарактеризовал про себя Дилсона архитектор. Он мог быть веселым, а через секунду превращался в монстра, орущего на своих служащих, мог сопереживать героям фильма, но запросто уволить человека за малейшую провинность.

«Как странно, почему у меня такое чувство, что я видел его сегодня в последний раз? – Монтиньяк задумчиво посмотрел на белесое небо. – Внезапный отъезд, дом будут сносить быстрее, чем планировалось, и я получаю полный карт-бланш начать стройку даже в отсутствие хозяина. Фантастика! Ладно бы он был русским, тогда можно понять и не удивляться, но такая поспешность на англичан не похожа».

Монтиньяк снова погладил карман, достал запечатанный конверт без адреса. На нем было написано только полное имя: Чарльз Оливер Дилсон.

Покачал конверт в руке: легкий. Очевидно, денег в нем нет. Можно было бы раскрыть и прочитать, а потом снова аккуратно заклеить, но он не был любопытен и уважал просьбы других, даже если эти другие заставляют гостей прилюдно есть бараньи глаза.

Словом, месье Оноре де Монтиньяк не нарушит волю мистера Чарльза Оливера Дилсона, тем более что выданная сумма с лихвой окупала все былые обиды и недоразумения.

Огромные сосны мирно покачивались на ветру. Монтиньяк посмотрел на часы – «Патек Филипп» последней модели. В последнее время он полюбил русские пословицы. Вот еще одна, как раз про сегодняшнее утро. «Кто рано встает, тому бог дает», – повторил он про себя по-французски.

За спиной раздался хруст веток. Монтиньяк схватился за карман и резко обернулся.

Прямо на него напролом из кустов шла девушка в разодранном и испачканном светлом сарафане – худенькая, черноволосая, с короткой стрижкой на французский манер. На плече болталась маленькая сумочка, одна босоножка была расстегнута. Совсем юная, она явно годилась ему в дочери.

Девушка что-то бормотала и посмеивалась. Должно быть, разговаривала сама с собой и Монтиньяка не замечала.

Он отскочил к машине, подумав было, что за девушкой кто-то гонится и сейчас на поляну выскочат преследователи. Но в следующую же минуту понял, что ошибся. Девушка явно никуда не спешила, а значит, не опасалась погони. Наоборот, выбравшись из зарослей кустарника, обрамлявших поляну, она остановилась и застыла, покачиваясь, будто находилась в сомнамбулическом сне.

Вдруг она тряхнула головой, словно очнулась, и сделала еще несколько неуверенных шагов ему навстречу. Монтиньяк растерялся: что делать? Возиться с незнакомкой не входило в его планы. Можно было просто сесть в машину и уехать как ни в чем не бывало, пока не впутался в какую-то неприятную историю… Он так и сделал. Сел в машину, включил зажигание.

Девушка не обратила на него никакого внимания и, покачиваясь, пошла прямо к обочине, за которой шумело многополосное шоссе. Она шла к нему, не сворачивая, и было совершенно ясно, что, если ее не отвлечь сейчас же, с пути она не свернет и выйдет прямо под колеса машин.

Архитектор уже плавно нажал на педаль газа, чтобы аккуратно вырулить на дорогу и убраться отсюда подальше, но вдруг остановил машину и снова вытащил ключ из замка зажигания, напряженно вглядываясь в фигуру Сони, бредущей к дороге.

У него не было детей. Так давно уже не было, что он почти забыл свою единственную, навсегда восьмилетнюю дочь, которую сбил какой-то заезжий лихач в маленькой деревушке рядом с Марселем, где жила его мать. Никто так и не узнал, почему она выбежала на дорогу, не оглядевшись по сторонам, а он ехал слишком быстро и не успел затормозить. С тех пор тоже любивший погонять в молодости Оноре де Монтиньяк никогда так не ездит. Он водит машину под «In The Death Car».

– Стой! – заорал он ей по-французски, но девушка даже не обернулась.

Она уже подходила к неглубокой канаве, от дороги ее отделяло лишь несколько метров. Похоже, она вообще не понимала, где находится. Так выбегают на дорогу лишенные разума дикие лесные звери, не осознавая грозящей