На этот раз я ждала под дверьми. Устала не то слово. Туфли натерли до жути, плащ хотелось снять и закинуть подальше. Оно и понятно, на улице тридцать градусов жары, а я стою в плащевке. У меня не может всё быть, как у нормальных людей. Вечно какая-то задница.

Через пять минут вышел Андрей, за ним медсестра. В принципе, я и не нужна больше. По их разговору  стало понятно, что перелома нет. Дальше по расписанию УЗИ. Думаю, Люба справится.

- Андрей, раз у тебя всё норм, я тогда домой. – засеменила рядом, в надежде на его человечность.

Он остановился, пропуская Любаню вперед и судорожно выдохнув, злостно зашипел:

- Хренушки. Пока весь этот кошмар не закончиться, будешь рядом и моли Бога, чтобы я тут не злег, потому что не знаю, что тогда с тобой сделаю.

- Я тебе жизнь спасала, придурок, - разозлилась я.

- Вот и спасай дальше. Х**ли, кинула меня под танк и включаешь заднюю. Не пойде-е-ет.

Опять ожидание. Опять мои нервы на пределе. Я действительно начала молиться, что бы этот день поскорее закончился.

Мне не повезло: Иван Геннадиевич был удовлетворен результатами, но… определил Андрея на три дня в стационар. Не нравилось ему, мол, как он дышит.  Курить надо меньше. Знал бы, как его пациент дымил полчаса назад, охренел бы.

- Полежишь, отдохнешь, подумаешь о жизни, - успокаивал он его у себя в кабинете после всех процедур. Лучше бы меня утешил. Я ведь знала, что теперь добром это не кончиться. – Он у тебя девушка какая, - гнул Пилюлькин дальше, - любит, наверное, сильно раз заставила прийти сюда. – Андрей стрельнул в мою сторону насмешливым взглядом. - И меня пойми. Я врач, не могу так халатно отнестись. Тем более вижу, что тебе намного хуже, чем ты пытаешься показать. Ушибы коварны. Это хорошо, что нет осложнений, но отек большой, плюс температура. Нужно предупредить воспаление. Я не рискну оставить тебя без должного наблюдения.

Андрей обреченно прикрыл глаза. Я тоже. За что?..

Медсестра решила добить меня окончательно, посоветовав привезти некоторые вещи на первые сутки и что-нибудь легкое с еды на ужин. Вот я и попала. Андрей с убийственным выражением протянул мне ключи от квартиры и, прошептав: «удачи, Катя-Котенок» шаркающей походкой пошел за травматологом в свою палату.

Я обессилено опустилась на скамейку. Было желание начать лупиться головой об стенку, только стало страшно, что могут не так понять. Ещё не хватало из-за Волкова в психушке оказаться.  Да и выбора у меня особо не было.

Приехав обратно на квартиру и руководствуясь рекомендациями Волкова по телефону, отрыла сумку, побросала туда средства гигиены, белье, два журнала про тачки, две футболки.

- … кажется, всё.

- Не всё, - прозвучало в трубке, – ещё купи сигареты, а то у меня закончились и что-нибудь попить. Если мне ещё что-то потом понадобиться, я позвоню, привезешь.

- Андрей, ты не охерел случайно? Я ведь могу и послать куда подальше, – я неслась в магазин, на ходу читая список.

- Не можешь. Ты для этого слишком правильная, – нагло прозвучало в ответ. Не в силах больше сдерживать себя я просто взяла и отключила телефон. Напрочь.

А когда вернулась в больницу, нашла Волкова в одноместной палате под капельницей. Бедняга. Мне даже стало жаль его. Но это чувство длилось недолго.

- А зарядное? Ты забыла его. – возмущенно протянул он и я снова пожалела о своей доброте, жажда придушить его прямо сейчас.

- Чёрт. Вылетело из головы. Пускай кто-то другой привезет. Я устала.

Андрей притих, уставившись на поникшую меня, и великодушно протянул:

- Ладно-о-о, завтра с утра привезешь. Только не забудь. Мне по работе нужно.

Я показала ему средний палец и, улыбнувшись, быстро ретировалась из комнаты, а то я его знаю, плюнет на всё и учинит расправу. Мне в спину полетала  подушка.

- Мазила… - ну, хоть как-то отомстила.

Вечером на телефон пришло сообщение от Веры, гласившее: «Я возле дома, выходи». Прекрасно понимая, о чем она будет спрашивать, я мысленно настроилась на исповедь и вышла к ней, словно на каторгу.

- Что за выражение лица, Масленникова? Ты соблазняла парня или щи хлебала? Рассказывай, как всё прошло.

Я прошлась к камню, на котором любит играть Полина, и с глубоким вздохом опустилась на него.

- Андрей в больнице.

- Чтоо?..

- Не бойся, ничего опасного. Через пару дней выпишут.

Вера облегченно перевела дыхание и выдала:

- Я, конечно, подозревала, что ты в вопросе секса огонь-баба, но не настолько же, чтобы отправить человека на койку.

Но когда я разревелась под грузом сегодняшних эмоций, она поняла, что шутки в сторону и нужно срочно приниматься за утешительные действия:

- Катюшкааа, ты чего? – присев на корточки, она пыталась заглянуть мне в лицо, которое было прикрыто ладонями. - Ну, прости. Что случилось-то? Ты же сказала, что волноваться не стоит. Это же Андрей. Он часто там бывает. Ты меня слышишь?

Я же не могла остановить свои всхлипы. Как меня достала вся эта несправедливость. За последние пару недель я наревелась столько, сколько не плакала на протяжении двух лет. Да я вообще никогда не плачу. А тут…

- Я придушу его, честное слово. Будешь мне передачки носить.

- Колись, давай, что там у вас за страсти.

Вера присела на траву и вытянула ноги, приготовившись слушать. Я с горем пополам рассказала всё, начиная со свадьбы и закончила сегодняшним событием.

- Ну что мне с вами делать, а? – произнесла она в конце. - Разве можно так мучить друг друга?

- Ты на чьей стороне вообще? – моему возмущению не было границ. Подруга, блин.

- На обеих. Неужели не понятно, что так проявляется его любовь? Вы же не видите себя со стороны.

- Ты шутишь? Если его любовь – это мои слёзы и боль, то я не хочу такой любви.

Больше я не хотела говорить на эту тему. И так хреново. С такими успехами в скором времени и сама окажусь в больнице.

Чтобы немного отвлечь меня от невесёлых мыслей, Луговая принялась смешить меня разными историями: как она первый раз села на мопед и упала с него даже не рушив с места; как училась целоваться на помидорах и доцеловалась до того, что сорвала аллергию; как на свадьбе у старшего