с оружием в составе взводов. До изнеможения новобранцы отрабатывали основы: как передвигаться в бою, кто за чем должен следить, что делать, если случится то или иное. По окончанию курса молодого бойца, почти весь учебный сбор отправили в роту капитана Петренко – батальон, располагавшийся в воинской части с номером 000805. Это был одноэтажный гарнизон, состоявший из группы деревянных строений и двухэтажной панельной казармы. Внешне часть походила на тот учебный хуторок, оставшийся позади: глушь, близость зелёной чащи, срубы, минимум асфальта. Но размеры в/ч 000805 были заметно больше. Упорные занятия продолжились в самом батальоне. Неформальная солдатская иерархия – «дедовщина» показалась Путилову беззубой, по сравнению со всем тем, что он о ней слышал. Да, он и все прибывшие стали «духами». Да, большая часть работ по поддержанию чистоты в казарме и на территории ложилась на плечи пополнения, но ни унижений, ни избиений не было. «Деды» и «черпаки» просто отсутствовали в расположении большую часть недели. Эти послужившие, наиболее подготовленные бойцы сутками напролёт находились на прочёсывании тайги, окружавшей батальон. А когда появлялись в расположении, обычно глубокой ночью, старослужащим было не до «духов». «Старики» выматывались долгими переходами, постоянным ожиданием опасности, страхом не вернуться домой. Вся их «диктатура» сводилась к требованию почистить автомат старослужащего да зашить его порванную форму, если «дед» где-то неудачно прошёл или прополз. Это всё говорилось не с угрозой или вызовом, а с утомлением от свалившихся на плечи молодых людей боевых задач. Гибель солдата от рук «лешего с рогом на голове» все воспринимали очень серьёзно. До новобранцев долетали слухи о потухшем в этом дремучем крае конфликте между некоторыми группами местных и советскими войсками. Но иногда, якобы, в зоне контроля «лесной дивизии» происходили неприятные эпизоды. И тогда служба неслась по-боевому. Последний раз подобное произошло год назад. Все были уверены, что больше такого не повторится. Но произошло. И потери появились: в один день трое «дедов» провалились в волчьи ямы – двое погибли, один покалечился. Иногда из лесу были слышны вялые перестрелки. Когда патрули старослужащих возвращались в расположение батальона, никто из них ничего не говорил о произошедшем за день. «Деды» курили, бесцельно глядя в никуда, падали на койки спать, плакали без стонов, смеялись, не услышав шутки. Но ничего не говорили.

Через два месяца после прибытия новобранцев в роту Петренко, наступил их первый выход. Глубоко в тайге проходила отдельная ветка железной дороги, заканчивавшаяся станцией «91-й километр». Туда должен был прибыть эшелон с грузами для какой-то строившейся окружной ТЭЦ. От железнодорожной станции к ней вела неприметная грунтовая дорога, исчезавшая в тёмно-зелёном густом лесу. На охрану станции во время прибытия состава и разгрузки определили батальон из в/ч 000805. Нужны были все – в части остались только усиленный суточный наряд и больные ветрянкой.

Колонна выехала ранним утром и к обеду прибыла на станцию. Вся станция состояла из забытого Богом домика путевого обходчика и железобетонной площадки для разгрузки состава. Старослужащих отправили на «дальние рубежи», как назвал их капитан Петренко. Тех, кто был менее опытен – «духов» – расставили на позиции недалеко от станции. Оказалось, что лес вокруг изрыт окопами, а на верхушках редких возвышенностей размещались вымокшие под дождями небольшие брустверы, посеревшие от времени. Новобранцы же должны были заниматься разгрузкой вагонов, периодически меняя друг друга на позициях. Олега вместе с Семёном, Довгалем (парня никто в роте не звал по имени, но и прозвище к нему не прилипало), Колей, Ватрухой и Жорой отправили во вторую разгрузочную команду. Обед планировался совмещенный с ужином. По прибытии каждому военнослужащему всунули по тройке сухарей в качестве пайка и отправили по местам. Состав оказался гружёный мешками и ящиками разных габаритов. Некоторые можно было сдвинуть только вшестером, а другие казались вовсе невесомыми. На всей таре тёмно-красной краской была набита одна и та же цифра: «60». Взмокшие и запыхавшиеся за два часа разгрузки солдаты второй команды побрели на указанные позиции, чтобы сменить там будущих «мулов». Заветный холм с бруствером находился в ста метрах от станции. Там грузчики переходили в подчинение младшему сержанту Силкину. Добравшись до него и рассредоточившись по огневым точкам согласно указаниям, бойцы перевели дух.

Зелёная тайга не молчала. Ветер пошатывал стволы старых сосен. Где-то недалеко перекрикивались птицы. Земля в окопах была сухой. Песочная пыль вмиг пристала к сапогам, но это никого не волновало. Отдых! Наконец новобранцы могли просто сесть и побыть наедине со своими мыслями: сержант сидел в одиночном окопе и что-то выстругивал из ветки, не докучая подчинённым. Внизу склона тёк почти пересохший ручей. Холм был очищен от кустарника и мелких деревьев для лучшего обзора низины. Тайга подбиралась к станции с этого направления старыми елями, чьи кроны закрывали собой моховой ковёр от солнца. Между ручьём и вершиной пролегала узкая полоса минных заграждений. По обе стороны этой полосы стояли таблички с рисунками черепа на них.

Олег смотрел в зелёную чащу, чувствуя, что не хочет возвращаться к разгрузке вагонов. «Так бы и следил за лесом весь день», – подумал Путилов, понимая, что не выйдет уклониться от этой выматывающей работы.

– Чё дальше теперь? – спросил у него Семён, сидевший всего в паре метров справа. Он был на позиции за брёвнами. Отодрав кусочек коры с ближайшего ссохшегося ствола, солдат мял его в руке. Они с Олегом оба находились в окопе на посеревших, чуть подсохших досках.

– Через час с небольшим опять таскать пойдём, – невесело ответил Путилов.

– Да не, я про ближайшее время. Попрёт сюда кто? – перефразировал мысль земляк.

– Не знаю, Сём. Не дураки же они, на такую силищу выходить!

– А как думаешь, вернёмся мы отсюда в Обуховск?

– Да, конечно, вернёмся. Куда денемся?

– Вот всё равно мне ссыкотно что-то! Лес этот совсем не нравится, – Семён сплюнул.

– Отобьёмся, если что. Мы тут более-менее в куче все. Ватруха вон на сигнале, так что сразу оповестим наших, одни не останемся, – Олег повернул голову к самой вершине, за бруствер. – Ватруха!

– Чё? – крикнул ему в ответ сослуживец, постройневший за последние несколько недель, из-за чего форма на нём стала смотреться немного мешковатой.

– Не спишь? – с улыбкой произнёс Путилов.

– Ты дурак? – отозвался встречным вопросом сослуживец.

– Главное, не спи, Ватрух! Мы в тебя верим! – закончил Олег, еле сдерживая смешок.

– Пацаны, ручей! – вдруг крикнул во всю глотку Довгаль,