С точки зрения разговорного языка английские предложения The boat is grounded on the beach (лодку вытащили на песок) и The boat is manned by picked men (корабль укомплектован отборными людьми) кажутся нам похожими одно на другое. Оба они говорят о судне, оба сообщают о связи корабля с другими предметами – или так, по крайней мере, нам кажется. Лингвист сформулирует грамматическое сходство следующим образом: The boat is xed preposition у. Логик изменит формулировку лингвиста, возможно, так: А is in the state x in relation to y и, далее: fA = xRy. Система символов делает возможной наиболее разумную классификацию, развивает наше мышление и помогает выработать чувство интуиции.

Нужно ясно представлять себе, что черты сходства и различия в предложениях, анализированных по формуле, данной выше, зависят от выбора языка и что свойства этого языка в конечном счете выражаются в особенностях структуры логических или математических построений.

В языке нутка в Ванкувер Айленд первое предложение о «лодке» (boat) выглядит так: tlih-is-ma, второе – lash-tskwig-ista-ma. Первое, таким образом, можно изобразить: I–II-ma; второе – III–IV–V-ma. Эти предложения резко отличаются друг от друга: ведь конечное – mа является всего лишь признаком 3-го лица изъявительного наклонения. Ни одно из этих предложений не содержит слов, сходных по значению с нашим boat (лодка) или даже canoe (челнок). Часть I первого предложения означает moving pointwise (движение в определенном направлении), т. е. движение, представленное на рис. 8.2. Отсюда traveling in or as a canoe (движение в челноке или как в челноке) или положение, соответствующее одному отрезку такого движения. Это не наименование того, что мы называем a thing (предмет), а скорее нечто подобное вектору в физике. Часть II означает on the beach (на берегу); отсюда I–II-ma означает It is on the beach pointwise as an event of canoe motion (это на берегу в определенном направлении как результат движения челнока) и относится, как правило, к лодке, которая пристала к берегу. Во втором предложении часть III означает select, pick (выбирать), а IV – remainder, result (результат), так что III–IV означает selected (уже выбранный). Часть V значит in a canoe (boat) as crew (в лодке или челноке в качестве команды). Целиком III–IV–V-ma означает или They are in the boat as a crew of picked men (они в лодке в качестве команды из отборных людей), или The boat has a crew of picked men (лодка имеет команду из отборных людей). Это означает, что все событие, включающее выбранных людей и команду лодки, представляет собой процесс.

Мне иногда доставляет удовольствие вернуться к моей специальности – химии. Возможно, читатели легче поймут меня, если я сравню взаимоотношение составляющих элементов в данных предложениях на языках шони и нутка с химическим соединением, в то время как взаимоотношения составляющих в английских предложениях напоминают скорее механическую смесь. Смесь, подобно костру альпиниста, может состоять из чего угодно, и материал, ее составляющий, не изменит своего внешнего вида. Химическое соединение, напротив, может быть получено только из взаимодействующих элементов, причем результатом реакции необязательно будет раствор, но, возможно, и кристаллическая масса и газообразное облако. Точно так же типические словосочетания в языках шони и нутка состоят из слов, выбранных не столько в целях непосредственного наименования, сколько благодаря их способности вступать в многочисленные сочетания, дающие новые, необходимые образы. Этот принцип выбора словаря и анализа явлений, пожалуй, совершенно чужд тем языкам, с которыми мы знакомы. Анализ, начинающийся с явлений природы и заканчивающийся рассмотрением материала основного словарного ядра языка, способного формировать образные сочетания, является характерной чертой полисинтетических языков, к которым принадлежат языки нутка и шони. Для этих языков не являются характерными (как это считали некоторые лингвисты) связанность и неразложимость словосочетаний. На языке шони слово l’θawa может быть употреблено отдельно, но тогда оно будет означать: It (or something) is forked (Это [или что-то] разветвляется), т. е. утверждение, которое не несет в себе многочисленных новых оттенков, возникающих в словосочетании с этим словом, – во всяком случае, мы с нашим типом логического мышления не воспримем их. Шони и нутка пользуются не только химическим типом сочетания слов. В этих языках широко применяется так называемый внешний синтаксис, однако он не имеет существенного значения. Даже нашим индоевропейским языкам свойствен иногда «химический метод», но они редко пользуются им для создания предложений, находя его возможности ограниченными и предпочитая отдавать преимущество другому методу. Вполне естественно поэтому, что Аристотель основал традиционную для нас логику на этом последнем. Я позволю себе привести еще одно сравнение, на этот раз не из области химии, а из области искусства – искусства живописи. Глядя на хороший натюрморт, мы видим яркую фарфоровую вазу и покрытый пушкой персик. Однако детальный анализ (при рассмотрении, например, картины по частям, сквозь отверстие, прорезанное в куске картона) показал бы нам только мазки краски неопределенной формы и не дал бы возможности увидеть вазу и плод, т. е. уничтожил бы целостность картины. Совокупность частей картины, пожалуй, сродни химическому типу синтаксиса, что указывает на психологические основы как искусства, так и языка. Механический метод в искусстве и языке изображен на рис. 8.3А. Первый элемент – группа пятен – соответствует прилагательному spotted (пятнистый), второй соответствует существительному cat (кошка). Складывая их вместе, мы получаем spotted cat (пятнистая кошка). Сравним это с тем, как образуется словосочетание (рис. 8.3Б). Здесь фигура, соответствующая cat, имеет сама по себе весьма смутное значение – мы могли бы определить ее как chevron-like (шевронообразная), а первый элемент еще более непонятен. Но соединяясь, они образуют цилиндрический предмет, похожий на металлическую отливку. Общим моментом для обоих методов является систематическое использование определенных образцов, моделей словосочетаний, что, в свою очередь, является характерным для всех языков. Я поставил вопросительные знаки под отдельными элементами чертежа (рис. 8.3Б), чтобы подчеркнуть трудность нахождения эквивалентов в английском языке, а также и то, что подобный метод, возможно, непригоден в традиционной логике. Однако анализ других языков и возможность появления новых типов логического мышления, высказанная самими логиками, позволяют предположить, что данный метод имеет определенное значение для современной науки. Новые типы логического мышления, может быть, помогут в конце концов понять, почему электроны, скорость света и другие объекты изучения физики ведут себя вопреки всем законам логики и почему явления, которые вчера как будто противоречили всякому здравому смыслу, сегодня оказались реальностью. Современные мыслители давно говорят о том, что так называемое механистическое мышление оказалось в тупике, столкнувшись с новейшими научными проблемами. Избавиться от этого способа мышления, не имея языкового выражения