когда им навстречу вышел заспанный ребёнок. Маленькая девочка, лет пяти, с растрёпанными волосами и в длинной ночной рубашке.

— Кто вы? — спросила она, удивлённо глядя на застывших в полумраке фигуры.

— Тэлли, не смей!!! — завопил в её голове Юэ.

— Мы тебе приснились, милая, — прошептала Тэлли, медленно убирая руку с окровавленным ножом за спину, чтобы девочка его не увидела. — Как тебя зовут?

Тэлли подошла ближе и присела перед девочкой, чтобы оказаться с ней на одном уровне.

— Милли. Миллисента, — ответила та, сонно моргая. — Вы друзья моего папы?

— Да, милая. Мы его друзья. Не бойся, — прошептала Тэлли, нежно поглаживая девочку по растрёпанным волосам. Она чувствовала, как нити медленно обвивали тело и разум ребёнка.

— Тэлли, пожалуйста, не делай этого! — голос Юэ сорвался в крик. — Она не виновата, она ещё котёнок. Тэлли!!! Ты никогда не простишь себе этого!

Но она уже не слышала его.

— Милли, ты любишь сладкое? — тихо спросила Тэлли, создавая в сознании девочки образы, которых сама никогда не знала — ароматных леденцов, тёплых булочек, медовых пряников.

Она обняла Милли одной рукой, медленно поглаживая её спину. В сознании девочки расцветал целый мир — бескрайние горы сладостей, до которых стоило лишь протянуть руку.

— Да, я обожаю шоколадную крошку на булочках, которые делает мадам Поли, — прошептала Милли с мягкой улыбкой.

Тэлли видела, как девочка начала расслабляться, её дыхание становилось размеренным, веки тяжело опускались под действием магии.

— Тэлли, остановись!!! — в её голове вопил Юэ, но его голос уже почти тонул в тишине.

Тэлли усилила нажим воли, насыщая сознание Милли образами тёплых, мягких булочек с шоколадной крошкой, от которых шёл восхитительный аромат. Чувствуя, как в ребёнке разгорается безудержное удовольствие, Тэлли позволила себе на мгновение насладиться её радостью. Когда сознание девочки полностью подчинилось магии и Милли отдалась грёзам о сладостях, Тэлли сделала последний шаг. Она мягко обездвижила ребёнка, лишая её способности чувствовать боль. Затем, с ледяным спокойствием, медленно провела лезвием ножа по её горлу. Едва заметная красная полоска разрезала нежную кожу.

— Спи, малышка… — прошептала она, прижимая к себе опавшее тело. — Этот мир слишком жесток для таких, как ты.

— Тэлли, что ты творишь?! — разнёсся в её разуме яростный крик Юэ. — Она всего лишь котёнок! И ни в чём не виновата! Кто дал тебе право лишать жизни невиновных?!

Тэлли молчала, прислушиваясь к замедляющемуся биению детского сердца. Она впитывала через нити последние страхи девочки, всю её боль, веря, что на той стороне Милли наконец обретёт покой и радость.

— Ни один ребёнок не заслуживает того, чтобы жить в этом кошмаре, — тихо ответила она, и вдруг почувствовала, как по её шраму на щеке медленно скатилась слеза.

— Она напомнила тебе Хэлана? — голос Юэ в её голове стал едва слышным, дрожащим.

— Я не хочу о нём говорить, — резко отрезала Тэлли, стирая влагу с лица.

Когда сердце девочки окончательно замерло, Тэлли подняла её лёгкое, навечно уснувшее тело на руки и, не оглядываясь, направилась вглубь дома. Она смотрела на закрытые глаза Милли и надеялась, что каждая невинная душа по ту сторону будет спать так же спокойно.

«А я готова гореть в аду за то, что сделала, лишь бы такие, как она, были в безопасности.»

— Тэлли… — Юэ не сдавался. Его гнев и осуждение, словно раскалённые иглы, продолжали пронзать её сознание, пытаясь пробить броню.

— Пойми, Юэ, у неё нет будущего, — прошептала она в тишину дома. — Сейчас мы убьём её отца, и она останется одна. Без семьи. Без дома. Её отдадут в приют, и самое лучшее, что её ждёт — это жизнь в бесконечных страданиях, уборка чужих домов. А в худшем случае… — она горько усмехнулась. — Она станет шлюхой. Как я.

Тишину прорезал тихий голос Эла:

— Госпожа…

Тэлли не подняла взгляда, не желая видеть в его глазах ни осуждения, ни ненависти.

— Выясни у него всё. Потом убей, — холодно приказала она.

И в этот момент тишину дома разорвал отчаянный, почти звериный крик.

— Милли!!!

Раздался топот, хлопнула дверь, и в холле появился мужчина — тот, кого они искали.

— Что… Милли! Кто вы… За что?! Милли! Милли!!

Его голос дрожал, переходя в хриплый всхлип, пока взгляд не наткнулся на фигуру Тэлли, держащей в руках его бездыханную дочь.

Тэлли видела, как осознание медленно подкрадывалось к мужчине, стирая с его лица удивление и оставляя место страху. Страх сменился ужасом, а затем — невыносимым страданием. Он осознал.

Его ноги подкосились, и он рухнул на колени, протягивая руки к безжизненному телу дочери, которое Тэлли всё ещё бережно держала на руках. Слёзы градом текли по его лицу, а рот искривился в безмолвном крике.

Она видела, как разрывается его сердце. Как боль пожирает его изнутри.

Он уже был наказан.

— Убей его быстро, как только всё узнаешь, — тихо сказала она и, не оглядываясь, направилась в комнату, из которой совсем недавно выскочила Милли.

Шаг за шагом, Тэлли напевала песню, ту самую, что пел ей Туррен, когда она была ранена и подавлена. Голос её был тих, почти беззвучен, но знакомые ноты обволакивали сознание. Позади вдруг повисла мёртвая тишина. Мужчина резко замолчал — Эл взял его под контроль, погружаясь в воспоминания.

Тэлли осторожно уложила девочку в её постель, поправила подушку и накрыла лёгким одеялом. Пальцы её скользнули по маленькой, уже холодеющей ладони.

Она продолжала напевать, едва слышно, как колыбельную.

«Пусть на её пути не будет ни боли, ни страха… Только сладости и смех.»

Глава 13

Тэлли вышла из дома вслед за Элом. Было уже позднее утро, и город жил своей обычной жизнью — люди сновали туда-сюда, разговаривали, смеялись, спешили по делам. Иногда кто-то случайно задевал её, но никто не обращал внимания на скрытую плащом женщину. Она шла медленно, чувствуя, как по щекам безостановочно текли слёзы. Она верила в свои поступки, но это не приносило облегчения. Жалея, что однажды для неё никто не сделал того же.

— Не говори так, сестра… — Юэ то появлялся, то исчезал, будто не зная, как ему относиться к тому, что она сотворила.

— Если бы кто-то сделал это для меня, то мне бы не пришлось проходить через всё это, Юэ, — с горькой усмешкой подумала Тэлли. — Разве я не заслужила покоя?

Когда они свернули в небольшой проулок, скрываясь от толпы, Эл тихо сказал:

— Я понимаю, почему ты это сделала, госпожа. — Тэлли подняла на него взгляд. — Иногда смерть — это благословение.

Её пронзило воспоминание — однажды Эл просил