– И ты хочешь, чтобы я к вам присоединилась? –Кэрол не верила своим ушам. – Ты это серьезно?

– Абсолютно. – Вышло даже серьезнее, чем емухотелось. – Кэрол, я буду очень рад, если ты поедешь. Ты согласна? –спросил он с надеждой. – Сможешь вырваться?

– Постараюсь. И, надеюсь, ты помнишь, что я ненапрашивалась. Я только хотела, чтобы ты встретил со мной Рождество, а потомуехал вместе с Адамом. Двадцать шестого.

– Я помню. Но я не могу остаться. Пока не могу, может,когда-нибудь все изменится. Если у тебя получится освободиться, мы могли быпровести вместе все две недели.

– Вряд ли удастся вырваться больше чем на неделю.Попробую. – Кэрол не выдала своей радости, только яркий румянец на щекахсказал Чарли о ее волнении.

– Ну насколько выйдет.

Чарли поцеловал ее. Она прильнула к нему доверчиво ипоцеловала в ответ. Они вместе вышли из здания и поехали к ней. У них былачудесная ночь, полная любви и нежности перед коротким расставанием. И елку оннаконец увидел, к великой радости Кэрол.

Мэгги сидела над учебниками и не слышала, как вернулся Адам.Он тихонько пересек комнату и положил перед ней на стол кредитку.

– Это зачем? – спросила Мэгги, не отрываясь откниги. Она все еще злилась на него из-за поездки. Уик-энд с его детьми был лишькороткой передышкой на поле боя.

– Тебе надо пройтись по магазинам, – небрежносказал Адам, развязал галстук и бросил на кресло.

– Зачем? Я не пользуюсь твоими кредитками. И ты этознаешь. – Она кинула ему карту назад, он ловко ее поймал и снова протянулей.

– На этот раз придется. – Он опять положилкредитку на стол.

– В чем дело? Можешь нормально объяснить?

– Дело в том, что тебе надо многое купить… Ну… там… купальники,парео, сандалии, всякие ваши женские штучки… Почем я знаю? Сама решишь.

– Что – решишь? – Мэгги никак не могла понять.

– Что тебе нужно для поездки.

– Для какой поездки? Мы куда-то едем? – Онаподумала, он опять хочет свозить ее в Вегас – в порядке утешительного приза.

– Мы едем в Сент-Бартс на яхту к Чарли. – Адампроизнес это таким тоном, будто все давно решено, а она просто забыла.

Мэгги уставилась на него в недоумении:

– Нет, это ты едешь в Сент-Бартс к Чарли. Я – нет.Забыл?

– Он сегодня звонил и пригласил тебя тоже, –сказал небрежно Адам. Мэгги отложила ручку.

– Ты это серьезно?

– Абсолютно! И Чарли – тоже. Я сказал, что не хочу тебяогорчать, а он, по-моему, решил не расстраивать Кэрол. Он хочет взять ее ссобой.

– Боже мой! Боже мой! БОЖЕ МОЙ! – Мэгги кинуласьего целовать, закружилась по комнате, потом бросилась ему на шею. Адамзахохотал.

– Так лучше? – Он и сам видел, что лучше. Намноголучше.

– Смеешься? Боже мой! Я буду на Карибах! На яхте! Да!Да, да, да, да, да! – Тут она повернулась к нему, исполненнаяблагодарности. – Адам, как я тебя люблю! Я бы и так тебя любила, но мнебыло очень обидно и больно.

– Я знаю, – сказал он и снова ее поцеловал.

– Я тебя по-настоящему люблю, – повторила она иприжалась к нему. – Ты это знаешь?

– Да, малыш, знаю. Я тебя тоже. – Он опять стал еецеловать.

Значит, после Рождества они… они летят на Карибы!

Конфликт между Сильвией и Греем продолжался до самогоРождества. Теперь Грей почти все время ночевал у себя, Сильвия приняла это безобъяснений. Она была на него по-настоящему сердита. Она понимала, что у него,как и у всех, есть свои комплексы, но нельзя же всю жизнь идти у них на поводу.Он даже не пытался их преодолеть! Через два дня должен был приехать Джилберт,Эмили – днем позже. Но Грей не сдавал позиции.

– Если тебя это так мучает, сходи кпсихотерапевту! – выкрикнула Сильвия в пылу спора. Такие перепалки у нихтеперь случались чуть ли не каждый день. Для обоих ситуация была слишкомболезненной. – Какой толк, что ты читаешь столько книг по аутотренингу,если нет желания преодолеть свои проблемы?

– Я преодолеваю свои проблемы! Но у меня есть еще ипринципы! – мрачно провозгласил Грей. – Я знаю, что мне категорическипротивопоказано. Все эти семейные отношения меня напрягают. И ты прекраснознаешь почему!

– Ты же не видел моих детей, не знаешь, какие у насотношения.

– И знать не хочу! – рявкнул Грей. – Пойми тынаконец – я не хочу входить в твою семью, ты – другое дело, но не заставляйменя быть членом твоей семьи, ясно?! – С этими словами Грей выскочил изквартиры.

Сильвия тяжело переживала упрямство Грея. Их размолвканаложила отпечаток на их отношения, радость общения исчезла, каждый из них могвзорваться в любую минуту. К моменту приезда Джилберта она не видела Грея ужедва дня. Когда сын спросил ее о новом друге, она попыталась деликатно емуобъяснить, в чем дело, но даже ей самой эти объяснения показались лишеннымималейшей логики.

Единственная польза от ссоры состояла в том, что Грей началбольше писать. Он работал безостановочно и за время, прошедшее после ДняБлагодарения, закончил уже две картины. Для него это был необычайно высокийтемп. Его дилер был доволен. Новые работы впечатляли. Грей всегда говорил, чтолучшие свои полотна создает тогда, когда чувствует себя несчастным. Последниекартины подтверждали это. Без Сильвии ему было очень плохо, он потерял сон. Онмог только рисовать.

Он еще не ложился спать, когда поздним вечером снизупозвонили. Грей решил, что это Сильвия – может, приехала помириться? Или дажеостаться у него на ночь? Он не стал спрашивать, кто там, и впустил в подъезд,потом открыл дверь квартиры и приготовился к очередному объяснению.

Грей ожидал увидеть Сильвию, но из лифта вышел незнакомыймолодой человек и направился к Грею, стоящему на пороге своей квартиры.

– Прошу прощения… Я без предупреждения и так поздно. Яне хотел вам помешать. Вы – Грей Хоук?

– Да, это я. – Грей был озадачен. Незнакомецвыглядел неважно. Бледный, он был похож на привидение. Волосы жидкие, коротко острижены,глаза ввалились, похоже, парень был тяжело болен. – Вы кто? – Грейнедоуменно смотрел на молодого человека, в душе жалея его. «Не жилец», –пришла на ум страшная фраза. Да, про таких именно так и говорят.

Молодой человек помялся и не двинулся с места.

– Я Бой, – промолвил он едва слышно. У него будтоне было сил продолжать.

– Бой? – растерянно переспросил Грей. Потомсообразил, ахнул и побледнел не хуже юноши. Ноги словно приросли к полу. –Бой? О господи!

Грей часто думал о сводном брате, но не виделись они оченьдавно. Это был тот самый малыш из племени навахо, которого его родителиусыновили двадцать пять лет назад и дали ему это странное имя. Грей медленношагнул навстречу и остановился, по его лицу потекли слезы. Они никогда не былиблизки, их разделяли больше двадцати лет разницы, это был призрак, явившийся изтой жизни, которую Грей все эти годы тщился забыть. Именно та его прошлая жизньи повинна в его нынешней ссоре с Сильвией. Он вдруг подумал, не галлюцинация лиэто. Уж больно парень походил на привидение. Тогда он обнял его, и обаразрыдались. Они оплакивали то, что было и что могло бы быть, все безумие,какое выпало на их долю, каждому свое.