— Тенгиз Карпович! — радостно воскликнула Женя, вырываясь из круга поздравляющих.

Главред появился в студии с опозданием, когда эфир уже шел, и, кажется, собирался тихо слинять из студии по его окончании. Во всяком случае, оклик Жени вызвал на его лице если не досаду, то некоторую растерянность.

— Тенгиз Карпович! — радостно подскочила к нему Женька, не расположенная в данный момент копаться в чужих переживаниях, а полностью поглощенная собственными. — Ну, как вам эфир? А где вы, кстати, пропадали? У меня, между прочим, на карточке деньги давным-давно закончились, я свои была вынуждена тратить! — торопилась Женька излить на Труппа все наболевшее разом. — А как вам выступление бывшего руководителя «Фармньюлайф»? А сюжет о малышах? Я сама чуть не заплакала! А?! А репортаж с предприятия? А международный терроризм? А патологоанатом? Милый, верно?

— Потапова, — прерывая нескончаемый поток ее вопросов, вклинился Трупп. — Эфир был хорошим. — Женька даже оторопела от такой скупой оценки. Во-первых, она не соответствовала действительности, эфир был не хорошим, а великолепным, а во-вторых, она не соответствовала натуре самого Труппа. Подобные сухие, сдержанные комментарии были совершенно не присущи пылкому, эмоциональному Тенгизу Карповичу.

— Тенгиз Карпович, вы не заболели? У вас все хорошо? — участливо спросила Женька, тут же проникаясь витавшим вокруг Труппа настроением уныния и горечи.

— Нет, Потапова. Не все, — понурив голову, ответил он. — Пошли. — И он завел ее в первую попавшуюся гримерку. — Не хотел я тебя сегодня огорчать, да, видно, придется, — тяжело вздохнул Трупп.

— Что стряслось? — на всякий случай опускаясь на стул, спросила Женька.

— Бойся данайцев, дары приносящих, — трагическим баритоном процитировал Трупп.

— Что это вы о данайцах? — еще больше насторожилась Женька.

— Просрал я наш канал, Потапова. Просрал, — с не свойственной ему вульгарностью проговорил Трупп. — Все!

— Что значит все? — чувствуя, как холодеют от дурных предчувствий руки, спросила Женька.

— Как раз после твоего дня рождения явились к нам богатые спонсоры из Средней Азии, заключили огромный контракт на рекламу своей продукции. ГРАНДИОЗНЫЙ контракт! — провыл Трупп надрывным голосом. — И я, дурак жадный, так обрадовался, что, подписывая договор, не все пункты перепроверил, а эти сволочи при распечатывании договора в трех экземплярах крошечное исправленьице внесли, я и не заметил, подмахнул, и юрист наш не заметил.

— И что? — вытягиваясь в струнку, спросила Женя.

— Все! — Трупп качался от горя из стороны в сторону и закатывал глаза. Отчего-то такая реакция помогла Женьке успокоиться. Вероятно, от того, что была более естественна для главреда, чем сухое восклицание «хороший эфир». — Рекламу их мы ни при каких условиях в оговоренном объеме выдать не сможем, а раз так, то штрафные санкции сожрут наш канал с потрохами, мы же еще и должны будем! Все, Потапова! Все!

Женька сидела молча, глядя себе на руки. Значит, опять на старт и все с нуля? И это только год спустя после начала ее карьеры. После настоящего успеха и финансовой независимости. Что же теперь делать? Мысли неслись одна за одной. И одна другой тревожнее.

— Но ты, Потапова, не переживай, — услышала Женька голос Труппа сквозь ватную глухоту навалившегося на нее горя. — Ты переходишь на ведущий городской канал, будешь на пятой кнопке работать. Я уж обо всем договорился, — убитым, безучастным голосом проговорил Трупп, кладя руку ей на макушку. — Они тебя послезавтра на разговор ждут. Но это так, проформа, — успокоил он Женьку. — Будешь ты звездой и большого масштаба. Я эти вещи чую. Скоро на общероссийский канал переберешься, а там и Первый не за горами, — пророчествовал он проникновенным голосом, по-прежнему держа руку на ее голове и глядя вдаль «слепыми», заплаканными глазами. — А старый, всеми забытый Трупп пойдет с сумой по дворам и редакциям, — продолжил он с надрывом, — просить милостыню и подвязаться… — Тут он всхлипнул, сглотнул и продолжать более не смог.

Женька тоже всхлипнула, встала, обняла главреда за плечи и, чмокнув в лоб, ободрила:

— Ну, ничего, ничего. Я вас к себе возьму, старшим ассистентом или еще кем. А дальше вы уж и сами продвинетесь.

— Точно возьмешь? — ожил Трупп.

— Точно, — пообещала Женька.

Ольга Милованова готовилась к свадьбе, Алена Наумова выгнала из квартиры сестру с хахалем, не без Женькиной помощи. Клавдия Михайловна Женю простила, Ангелину Редькину выпустили на свободу, Трояна тоже, и, кажется, эта парочка аферистов собирается пожениться и даже рассказывали Жене по секрету о намерении «завязать», осесть где-нибудь в Европе… По мнению Женьки, они просто мозги ей парили, а у самих наверняка на примете есть новый заказ.

А вот Вика Кайданова с детьми действительно уехала в Германию. Какие-то родственники помогли ей найти работу преподавателя в тамошнем университете, и Вика, чтобы сменить обстановку, согласилась. Больше они с Женей не встречались.

Сама Женька действительно перешла на работу на Пятый канал и потихоньку приживается на новом месте. Трупп перешел вместе с ней. Женькин роман с Андреем Ведерниковым благополучно развивается, недавно у его мамы был день рождения, и Женя была официально представлена всем родственникам. В Андрее, на Женькин взгляд, идеально сочетались мягкость, заботливость и внимательность Платона с блеском, твердостью, острым умом и решительностью Скрябина. Нет, Скрябина Андрей превосходил несравненно. К тому же он был честнее, порядочнее, красивее, мужественнее, успешнее и… Да что там перечислять, несравненно лучше, и все тут. И на этот раз Женька была практически уверена, что наконец-то встретила мужчину своей мечты. Точнее, всей своей жизни.

Впрочем, поживем, увидим.

Олег Кайданов почти бегом покинул здание института.

«Затянул! Затянул! Надо было не ждать края», — плотно сжав губы и оглядываясь по сторонам тревожным ищущим взглядом, думал Олег.

Чего ему стоило спокойно говорить с женой! Вика, бедняжка, так испугалась, а что дальше будет? Хорошо, если он проскочит. Олег благополучно добрался до машины и тут же сорвался с места, прекрасно понимая, что они наверняка где-то рядом, и гнать бесполезно, и уйти от них не удастся, особенно после звонка. Вспугнули его, как зайца в поле, или кого там охотники поднимают, начиная гон?

Хорошо, что он заранее приготовил документы, деньги, все. Теперь оставалось добраться до поезда, там до границы, а там… Что будет там, он еще не знал и в глубине души понимал, что при желании его и там прекрасно достанут. Но, может, не захотят возиться, нервно думал Олег, борясь с нарастающей паникой. Поддаваться ей было нельзя, ни в коем случае.

«Потерял власть над собой, потерял власть над своей судьбой и жизнью, не ты уже управляешь ею, а она тобою. Этого допустить нельзя. Нельзя», — повторял он, пробиваясь к Финляндскому вокзалу.