– И что ты собралась со мной делать?

Насмешки в его голосе не было, лишь констатация факта.

Лука осторожно положила ладони на напитавшуюся кровью повязку. Господи, сколько крови он уже потерял! И как жив-то до сих пор?

– Как вы здесь оказались, Борис Сергеевич? – спросила она, лишь бы отвлечь его внимание от своей персоны.

Ей нужно было сосредоточиться, чтобы вспомнить уроки Альберран, а холодный пристальный взгляд ведьмака смущал, не давая этого сделать.

– Японцы говорят: «Обезьяна тоже падает с дерева», – помолчав, заговорил Гаранин-старший. – Когда ты приезжала в дом Эммы – выходила курить, помнишь?

Лука кивнула.

– Костя принес тебе зажигалку с аббревиатурой. Я тогда удивился, зачем она ему – он же не курит? Спросил его об этом, когда он шел обратно, а он вдруг замялся, начал нести околесицу. Меня это напрягло. Во-первых, я точно знал, откуда эта зажигалка! Незадолго до смерти Эммы он сопровождал в аэропорт, а потом встречал одного человека, отправлявшегося на конференцию, аббревиатура которой и была написана на боку зажигалки.

Лука вспомнила лежащую у нее в ладони тяжеленькую черную зажигалку с золотыми буквами ВАПС.

– ВАПС-2, – словно подслушав ее мысли, произнес Борис, – Вторая Всемирная ассамблея по проблемам старения. Во-вторых, зачем нести чушь, если можно сказать, что клиент забыл зажигалку в машине или подарил на память? Но, видимо, я застал его этим вопросом врасплох, и он не сумел сразу придумать логичный ответ. Я сделал вид, что поверил, однако решил приглядеться. Проверил записи камер в коридоре, ведущем в спальню, за несколько последних месяцев. И увидел… кошачий хвост!

– Кошачий хвост? – изумилась из темноты Муня.

Все, кроме неподвижно лежащей Ангелины, внимательно прислушивались к разговору.

– Да, – спокойно улыбнулся Борис Сергеевич. Словно это не он на холодном полу истекал кровью, ежеминутно теряя силы.

– Хвост Морока – кота Эммы. Сначала один хвост, мелькнувший в кадре, а спустя пару кадров – его же, снова мелькнувшего в кадре.

– Кто-то подделал данные? – догадалась Муня.

– Именно. Скорее всего, в тот день под половицу в спальне и поместили прах с вытьянкой. Прямых доказательств против Кости не было, скомпоновать кадры, удалив ненужные и заменив их предыдущими, мог любой из охранников, имевших доступ в серверную, но совпадение насторожило меня еще больше. Во всяком случае, теперь я точно знал, что покушение готовил кто-то из Службы безопасности. Я проверил счета Медведева и обнаружил поступление на них сумм, значительно превышающих зарплату сотрудника нашего охранного агентства. Тогда я установил маячок на его машину и прослушку на телефон. Какое-то время ничего не происходило. Однако неделю назад ему пришла эсэмэска с адресом ночного клуба, и он сорвался из дома поздно вечером. Результат лежит вон там… – Гаранин кивнул туда, где застыла, будто неживая, девушка, когда-то бывшая белокурой. – Я приехал на сигнал маячка – хотел убедиться окончательно в том, что Медведев виновен в похищении девушек. Но не учел присутствия лича. Редкая нечисть в наше время – мало кто помнит, как ее вызывать!..

И в этом момент, несмотря на удивление и интерес к рассказу, Луку «накрыло». Горячая волна затопила сознание, вымывая лишние мысли и эмоции. У нее было дело, которое нужно было закончить – остановить кровотечение. «Чувствуй плоть!» – приказывала Альберран, когда она пыталась лечить брата. Сейчас Лука не просто чувствовала плоть – видела, как наяву, каким образом был нанесен удар, разрезаны внутренние ткани и повреждены крупные сосуды, куда и с какой силой направить целительную энергию, чтобы не просто срастить их, но подтолкнуть внутренние силы организма ведьмака к ускоренному восстановлению.

Когда она вынырнула из состояния сосредоточения, больше похожего на обморок, в тишине раздавался слабый голос Ангелины. Звучал, как колокольчик.

– Он мне сразу понравился – красивый, стильный, интеллигентный… Я думала, он к Вике подойдет – она такая… яркая. А он сразу ко мне. Слово за слово, я с ним пошла танцевать, потом пили коктейли, смеялись. Ему было все про меня интересно – где учусь, с кем живу, чем интересуюсь. А потом… – в ее голосе впервые промелькнули эмоции, – я словно с ума сошла… Так захотела быть с ним! А он мне и говорит: «Ты такая страстная, прямо огонь! И ты мне дико нравишься, но прости, у меня девушка есть, я ей не изменяю!» Я расплакалась. Больно было… Никогда так парня не хотела! А он и говорит – ты не расстраивайся, хочешь, я тебя прямо сейчас с другом познакомлю, классный чувак и свободен! Проведете время вместе, не понравится – разбежитесь, всего-то делов! Ну я, дура, и согласилась. Он меня из клуба вывел и с рук на руки передал этому… Косте. И ушел. Костя сначала нормальным был, пока вел меня к машине, шутил, смеялся. А когда я в машину села, вдруг сказал: «Все вы женщины – шлюхи!» И шокером… Я сознание потеряла, а когда очнулась, в подвале… он… он…

Ангелина не договорила, заплакала. Лука видела, что глаза ее сухи. Плач, больше похожий на скулеж потерявшегося щенка, был страшен. Она на четвереньках подползла к девушке и обняла ее, гладя по голове, как маленькую.

– Ничего не напоминает? – В голосе Яра звучала ненависть. – Лука, помнишь, как Найджел опоил тебя приворотным зельем?

– Найджел? – изумилась Лука. – Так это она про него: красивый, стильный, интеллигентный?

– Он может, когда захочет, – подал голос Вит. – Лицедей еще тот! Только зачем это все?

Худенькое тело Ангелины пока было живо, а вот с ее душой дела обстояли куда хуже. В сознании Луки наложились ощущения, полученные, когда она видела ту девушку в ботильонах, и то, что чувствовала сейчас. Неправильность происходящего, которую не передать словами. Отсутствие в обеих девушках чего-то важного, того, что делало их живыми, настоящими… Сломанные души!

«…Ходят слухи, что, потеряв от него голову, они соглашаются участвовать в каких-то его обрядах, а после меняются…»

«С ним она, правда, тоже долго не пробыла, спустя пару месяцев уже видел их врозь, смотрели друг на друга как чужие. Вот только с тех пор она изменилась. Я, когда с ней пообщался, даже опешил. Надька вроде и Надька… Ан нет. Не смогу тебе объяснить, в чем дело. Будто свет в ней выключили. Улыбается, смеется, как и прежде, заразительно, а глаза пустые, аж страшно».

«Скоро узнаешь! Все узнают».

Изломанное тело куклой на железнодорожных путях…

Галька, пропитавшаяся багровым…

Картинка сложилась. Луке до сих пор не было понятно, при чем здесь брошь-стрекоза Эммы Висенте, но то, что происходило с девушками, имеющими или, как Ангелина, не имеющими магического Дара, стало ясно, словно в темной комнате включили яркий свет. Тот, кто стоял за фарсом со знакомствами Найджела и последующим опаиванием жертв любовным зельем, использовал их в каких-то ритуалах, во время которых изымалась часть их душ. И если девушки, владеющие Даром, просто становились равнодушными: к чужому горю, к несправедливости, к проблемам других людей, то обычные – теряли интерес к жизни, превращавшейся в невыносимую обузу, от которой можно было избавиться только одним путем. Покончив с собой.