– Яр?! – пророкотал Гаранин-старший, пытаясь подняться.

Сын резко поднял руку.

– Подожди, отец, дай объясню! Эмма давно боялась за свою жизнь, ты знаешь, более того, была уверена, что смерти ей желает кто-то из ближайшего окружения. Поэтому она перестала доверять тебе… всем… Она позвонила и предложила увидеться. Естественно, мы встречались тайно, и она приложила все усилия, чтобы ее Служба безопасности об этом не узнала. «У меня нет другого выхода, кроме как дать этой сволочи то, чего он хочет, – сказала она, – а именно – мою смерть! Только так я узнаю, кто приложил к ней руку, ведь призракам известно все! Но моя брошь ни в коем случае не должна попасть ему в руки – в этом залог успеха задуманного и… моего воскрешения! После того как ты украдешь стрекозу, ты должен будешь прятать ее сорок дней, а на сороковой посетить мой семейный склеп и вернуть ее мне». Я был ошарашен предложением и спросил, почему она выбрала меня. «Ты – хороший ведьмак, а кроме того, сын своего отца и учился у него, – ответила она, – если за всем стоит он, ты сможешь противостоять ему, поскольку знаешь его, как никто». – «А если я проговорюсь?» – спросил я. Она грустно улыбнулась: «Прости, Яр, но я была близкой подругой твоей мамы и многое знаю о вашей семье. Вы с Борисом не в тех отношениях, чтобы откровенничать. Более того, ты подсознательно будешь искать в нем врага и, может быть, будешь прав!»

Гаранин-старший резко выдохнул сквозь стиснутые зубы. Ангелина с удивлением посмотрела на него и на всякий случай отодвинулась к Муне.

– Насколько я понял из ее объяснений, стрекоза – мощный магический артефакт, обладающий уникальными способностями. Она думала, что о его назначении никому не известно, и ошиблась. Ошибка оказалась роковой. На прощании в «Черной кошке» я снял брошь с тела – Эмма наложила на нее заклятие, позволяющее мне сделать это незаметно для других… Но, отец, ты сориентировался мгновенно, принявшись выявлять тех, кто находился рядом с гробом в момент исчезновения броши, поэтому мне надо было избавиться от нее на какое-то время…

– И ты подкинул ее Луке? – мрачно уточнил Борис Сергеевич.

– И я подкинул ее тебе, – Яр виновато посмотрел Луке в глаза, – так что она должна быть у тебя.

Луке показалось, что у нее остановилось сердце. Во всяком случае, она перестала его слышать.

– Подожди, – Гаранин-старший вломился в ответную тишину, как мамонт в лесную чащу, – подобный артефакт настолько силен, что его возможно скрыть заклинанием лишь на очень короткое время! Видящие в клубе должны были почуять его буквально через несколько минут!

– Эмма знала способ, – ответил Яр, не отводя от Луки взгляда, – стрекозу следовало сразу же положить в мешочек из шкуры василиска, что я и сделал. А мешочек подложил Луке в карман, когда столкнулся с ней в толпе.

Лука их не слушала. Вспоминала, как после прощания, на котором Найджел опоил ее приворотным зельем, Гаранин настоял на том, чтобы отвезти ее к себе, в дом на болотах. Значит, он обыскивал ее, пока она спала? Беспомощную? А потом говорил с ней как ни в чем не бывало? Поил кофе? Искал встреч? Старался быть рядом? Целовал ее? И все для того, чтобы понять, куда делась стрекоза, которой у Луки никогда и не было?!

Очень осторожно она освободилась от его рук. Шагнула назад. И со всего размаха залепила ему пощечину. И еще одну. И еще… И, схватившись за горло, которое так и не отпускал спазм, отступала назад до тех пор, пока спиной не уперлась в камень.

Яр не шевельнулся. Даже не попытался уйти от града ударов, хотя со своей реакцией мог бы просто увернуться. Лишь закрыл глаза, скрывая лихорадочный блеск не по-человечески суженных зрачков.

– Ты… ты… – попыталась сказать Лука, но махнула рукой – не приходило в голову ничего из ругательных прозвищ, боль выдавливала мысли. – У меня нет стрекозы, ты же обыскивал меня и не нашел ее! Да? Отвечай – да?

– Да, – коротко ответил Гаранин-младший и чуть повел головой, словно вот только сейчас ощутил пощечины.

– Тогда ты знаешь, что у меня ее нет!

– А где она? – подал голос Борис Сергеевич. – Лука, я не склонен оправдывать Яра, но могу сказать – Эмма всегда точно знала, что делала! И если это был единственный способ вывести на чистую воду того, кто все эти годы покушался на нее, стоял за поджогом дома, гибелью родных и друзей, значит, так оно и есть! Думаю, она не учла только одного – степени необходимости стрекозы для убийцы! Видимо, крайней степени, раз он решился на устранение всех, кто мог приложить руку к похищению.

Лука привалилась затылком к холодному камню – какое облегчение ощущать его стылый бок, когда в сознании и сердце бушует пожар! Яр… Его взгляды, слова и прикосновения… не ради нее, Луки! Ради какого-то чертова артефакта!

– Лука, это неправда, – тихо проговорил Яр, – все, что ты надумаешь себе, – неправда. Ты нужна мне и без стрекозы… Ты просто нужна мне!

Муня поднялась, проходя мимо Гаранина, толкнула его плечом, бросила:

– Молчи уж… Потом попробуешь оправдаться!

Подошла к Луке и обняла ее. Лука хотела бы заплакать, но не могла. В сердце словно осиновый кол всадили. Он предал ее! Предал, как та женщина, что выкинула младенца на помойку у деревни Лукерьино. Предал, как мама, холодно сказавшая ей: «Здесь ничего твоего нет!» Предал…

– «Потом» может и не быть, если мы не попробуем выбраться отсюда. Яр, если я тебя подкину – выпрыгнешь? – сказал Борис Сергеевич.

Сын вздрогнул, будто очнулся ото сна, посмотрел наверх.

– Слишком высоко, отец, но ты прав – надо попытаться. Только давай я…

– Ты легче меня и не ранен, поэтому прыгнешь выше, – не дослушав, оборвал тот и тяжело поднялся, держась за стену.

Наклонившись, оперся руками о согнутые колени.

– Давай, не теряй времени. Комбинация «стенка на стенку», помнишь?

– Помню, – кивнул Яр. Бросил взгляд на Луку и, отвернувшись, отошел в дальний конец ямы – для разбега.

Луке было все равно. Уткнувшись в Мунино плечо, она вдыхала ее запах, какой-то очень родной! Как жаль, что мама… Валентина Игоревна не родила еще одну девочку. Была бы у нее сестра. И еще неожиданно подумалось о том, что Алусе никак нельзя умирать. Ведь у нее, Луки, с Яром все кончено, а если уйдет и сестра – он останется совсем один. И что тогда с ним будет?

За ее спиной послышался мягкий топот, как будто разбегался большой кот, свист воздуха, звук падения.

– Живой? – буднично поинтересовался Гаранин-старший. – Под другим углом от стены отталкивайся… Позабыл, чему я тебя учил?

Лука подняла голову. Яр стрелой пролетел мимо, будто хищник, запрыгнул на спину отцу. Тот мощно разогнулся, прибавляя сыну инерции. Гаранин-младший прыгнул на противоположную стену, оттолкнулся от нее всеми конечностями и…

Он не достал до края ямы совсем чуть-чуть. И снова рухнул бы вниз, если бы не крепкая мужская рука, перехватившая его за запястье.