Среди гостей поднялся переполох. Вспомнили, что Арлекин стал победителем гонок и ему полагался приз – поцелуй королевы бала. Но молодого человека и след простыл. Кто из приглашенных скрывался под этой маской, выяснить так и не удалось… Еще один гость – одетый в зловещее черное домино[25]– тоже будто испарился.

Наутро хозяин поднялся в библиотеку и нашел потайную дверцу за шпалерой наспех прикрытой, а в ларце с письмами императрицы не доставало песочных часов. Ладомирские, желая избежать скандала, пропажу замяли. В конце концов, исчезнувшая вещица представляла ценность только как память… Даже историческим раритетом назвать ее было нельзя – происхождение часов никто не мог подтвердить. Слова, слухи, догадки – больше ничего.

Каким-то образом возникло еще одно суеверие, связанное с этими часами, – что они-де никуда не пропали, а остались в семье. Кому-то из Ладомирских приснился вещий сон, будто бы два голубка вылетают из корзинки Коломбины, садятся на ладонь молодой дамы, и дама та – совершенно неожиданно становится обладательницей чудесных часов, которые будут служить ей, как служили астрологу Руджиери.

– Руджиери… – эхом повторила Астра. – Так я и думала.

На лице Магды тенью промелькнуло удивление. Она еще не закончила свой рассказ, который занимал все ее внимание.

– Давняя легенда, возможно, вымышленная, овладела воображением моей матери… отравила ее мысли. Она почему-то решила, что часы достанутся именно ей, и смолоду окружала себя атрибутами той темной истории. Мама часто водила меня на прогулки в усадьбу Братцево, показывала тот самый мостик на пересечении двух оврагов…

– Боже мой! – воскликнул Глебов. – Тот самый мостик! Там, вероятно, не раз все перестраивалось. Сколько времени прошло!

Матвей его поддержал. Зато Астра встала на сторону Магды:

– Какая разница? Время придумали люди. Мне другое не понятно: при чем тут Коломбина и Арлекин?

– Персонажи комедии дель арте играли для моей матери большую роль. Она считала их участниками главной жизненной интриги: любовь, измена, коварство, глупость, жадность и зависть. Нехитрый набор масок на фоне неотвратимой смерти. Вечный сюжет! Где Коломбина – символ лукавой женственности, а Арлекин – злобный шут. «Бойся его! – предупреждала мама. – Это демон, бес, который охотится за душами. Проклятие, которое нас преследует. Он рядится в клоунский колпак, чтобы ввести в заблуждение род людской. Беги от него, иначе умрешь!»

Магда сжала руки на груди, как бы пытаясь удержать прыгающее сердце:

– Я была слишком молода, беззаботна и не придавала значения странностям ее характера. Просто любила, как дети любят своих родителей. Страшная сказка, которую она мне когда-то рассказала, постепенно стиралась из памяти… Я выросла и полюбила Братцево: дворец с колоннами, старый одичавший парк, ротонду на холме. Блуждая по аллеям, я проникалась лирической прелестью этой усадьбы. Красота парковых пейзажей навевала на меня грусть. Там я написала много этюдов, сделала кучу набросков. Каждый уголок казался мне давно знакомым…

Мама сама вновь заговорила со мной о песочных часах, перед тем роковым полетом. Как будто предвидела катастрофу и гибель. «Это будешь ты, – сказала она. – Я ошиблась. Но теперь мне все открылось. Часы ищут тебя, а не меня. Им нужна ты!» Не скажу, чтобы я обрадовалась. Скорее испугалась…

Смерть родителей была для меня тяжелым ударом. Я забыла и про часы, и про усадьбу, и про учебу в институте. Незаметно для себя я переняла мамину особенность – существование в своем собственном мире, закрытом для остальных. Началась новая полоса моей жизни… Я все забросила и предалась своему горю, дошла до депрессии. Едва не провалила госэкзамены и защиту диплома. Мне на помощь пришел однокурсник, Коля Казаринов… Ну а после института я пустилась в поездки: море, горы, прибалтийские сосны не смогли утешить меня, но позволили опять жить, дышать, думать. Я покидала один курорт ради другого, меняла города и гостиницы, пыталась убежать от себя, от своего одиночества. Наконец меня занесло в Венецию…

Она запнулась и замолчала – наверное, длинный монолог утомил ее.

Глебов нервничал, воспринимая любое ее слово как собственное. Словно это не Магда, а он снимал покровы со своей души, обнажая раны и язвы.

– Почему ты молчала? – хрипло спросил он, не сводя глаз с жены. – Почему ты ни разу вот так начистоту не поговорила со мной?

– Помнишь, тогда в Венеции я ужасно испугалась, увидев Арлекина, который помахал мне рукой? Слова моей матери вдруг ожили во мне, и я испытала жуткий страх. Как будто мне угрожала опасность… То был первый знак беды!

– Ты должна была рассказать мне…

– Зачем? Чтобы ты принял меня за ненормальную? Мы поженились, все улеглось, и я опять начала забывать историю об убитой Коломбине…

– Коломбина на самом деле убита, – заявила Астра. – Ее тело нашли в подвале вашего дома в Линьковке. Вот ее фотография, сделанная камерой мобильного телефона. Взгляните!

Она достала снимок и протянула Магде. Та отшатнулась, инстинктивно закрываясь рукой. Глебов обнял ее за плечи, прижал к себе:

– Магда, у нас нет выбора. Ты же сильная!

– Вы ее знаете?

Молодая женщина заставила себя посмотреть на фотографию. После компьютерной обработки мертвое лицо Кристины Радич выглядело крупнее и четче.

– Это она… – выдавила Магда. – Она… та женщина… с которой мой муж…

Глебов разжал объятия и отстранился.

– Ты следила за мной?

– Нет. Твоя… она сама позвонила мне и предложила встретиться. На той квартире, где вы…

– Ты была на квартире в Кузьминках?!

Магда понуро кивнула:

– Мы с ней немного выпили… и она мне все рассказала – о себе и о тебе. Что ты ее любишь, всегда любил. Ваш роман начался давно, и с тех пор ты пытался забыть ее, встречаясь с другими женщинами. Потом женился на мне, но так и не смог выбросить из сердца первую любовь. Вы случайно оказались в одном ночном клубе, и оба не устояли, отдались порыву страсти. Та ночь опять сделала вас любовниками, как раньше…

– Ложь… – пробормотал Глебов. – Всё ложь…

– Я тоже отказывалась верить. И тогда та женщина, Кристина, обещала предоставить мне неоспоримые доказательства. Она призналась, что ты принуждал ее надевать костюм и маску Коломбины, без чего не мог испытывать возбуждения. А сам одевался Арлекином. Ты пил много абсента, и у тебя случались приступы беспричинной агрессии. В постели ты начинал ее душить и только этим доводил себя до оргазма. Она… боялась тебя! Говорила, что ты можешь убить… Что ты хочешь убивать! И первой убьешь ее, потом меня. Она говорила, что ты болен… еще в институте у тебя появились признаки психического расстройства. Поэтому ты не стал хирургом, а занялся торговлей. Твой отец считал, что ты можешь убивать пациентов…