У запряженной в двуколку старой клячи, казалось, с трудом хватало сил, чтобы стоять на ногах, не говоря уже о том, чтобы тронуться с места по доброй воле. Состояние самого транспортного средства также оставляло желать лучшего. На самом деле… а не та ли это жалкая коляска, которую Гаррис продал два дня назад? Проклятие! Судьба жестоко над ним поиздевалась.

— Полезай! — скомандовал человек на козлах.

Гаррис не стал артачиться. Да, это была та самая коляска. Но теперь еще и дурно пахла.

Человек с пистолетом протянул ему кусок черной ткани.

— Завяжи себе глаза! — рявкнул он и забрался внутрь к Гаррису.

Лакей, на удивление, сделал то же самое и взял в руки вожжи. Гаррис знал, что сопротивляться значило бы напрашиваться на неприятности, так что он сделал то, что от него требовалось, и завязал глаза. Он довольно хорошо знал Лондон и надеялся, что сориентируется, куда они едут, даже вслепую.

Втроем им было там тесновато. Гаррис сполна ощутил неудобство, как только экипаж с грохотом пришел в движение. Каждый незначительный ухаб — не говоря уже о значительных — он чувствовал собственным телом. Сначала он получил неумышленный удар пистолетом по руке, затем — острым локтем кучера в бок, когда тот стегнул немощную клячу вожжами в тщетной попытке перейти хотя бы на жалкое подобие рыси.

Оставалось лишь молить Бога, чтобы прибыть туда вовремя и спасти Пенелопу. Вернее, молить Бога, чтобы вообще туда прибыть.

Когда ее сознание наконец чуть-чуть прояснилось, Пенелопа с трудом приоткрыла один глаз. Боже, как ей хотелось спать! Чем, спрашивается, она занималась, чтобы изнурить себя до такой степени? Высокое солнце слепило глаза, следовательно, день перевалил на вторую половину.

Но солнце было каким-то странным. Что происходит? Она заморгала в отчаянной попытке понять, почему лежит на полу, а не в своей уютной кровати. Память медленно возвращалась.

Она была не у себя в спальне! И утро еще не наступало. Ее окружала темнота, отступившая на миг от света лампы, которую кто-то поднес к ее лицу.

— О, чудесно. Они все же не отправили вас на тот свет.

Голос? Да, мужской голос. Но она его не узнавала.

Свет больше не бил ей в лицо, и она смогла увидеть, где находится. Пенелопа попыталась сесть, но две нежные руки велели ей оставаться в прежнем положении.

— Нет, не торопитесь, дорогая. Наркотик, которым вас одурманили, должен выветриться. А для этого нужно время.

— Наркотик? — спросила она, с трудом ворочая языком.

— Вы целы и невредимы. Значит, с вами ничего плохого не сделали. Но очевидно, чем-то одурманили.

Да, вероятно, голос был прав. Ей казалось, что у нее руки длиной в сотню миль, хотя никакой боли она не испытывала. Встать будет проблематично, но Пенелопа не могла просто так лежать на полу, когда над ней возвышался какой-то незнакомец. Сосредоточившись, она заставила себя сесть.

Лампа теперь стояла в стороне, и она могла его разглядеть. Он был уже не молод, хотя не такой уж древний. Его темные волосы уже начали вовсю седеть и, похоже, давно не знали гребня. В какой-то момент их взгляды встретились, и человек показался ей знакомым. Лорд Гарри! Но нет, лорда Гарри не могло здесь быть, а этого мужчину она не знала. Просто наркотик еще продолжал действовать. Очевидно, когда она еще пребывала в безопасности стен своего дома, ее похитители дали ей что-то, чтобы впала в беспамятство. Какое омерзительное чувство.

Интересно, сколько времени она находилась без сознания в обществе этого незнакомца? И где ее похитители? Что они собираются с ней сделать? Она попыталась подняться с пола.

Человек лишь улыбнулся ей и похлопал ее по руке.

— Успокойтесь, дорогая. Расслабьтесь. Никто вас не обидит.

Какие странные слова он говорит, когда ее одурманили, похитили и бросили на пол! С чего он взял, что эти злодеи не имеют намерения причинить ей зло? Память постепенно возвращалась. Она вышла из своей комнаты в коридор и слушала, что говорит Энтони, когда… Боже! Она была в ночной сорочке!

Не стоило пытаться придать своему виду больше скромности. Она сидела на пыльном полу с незнакомым мужчиной в ночной сорочке и тонком пеньюаре. По крайней мере, одежда все еще была на ней, и Пенелопа плотнее укуталась в пеньюар. Слава Богу, что похитившие ее бандиты не раздели ее.

— Пожалуй, здесь прохладно, — сказал мужчина, неверно истолковав ее жест.

Его собственная одежда была измята, но он не обращал на это никакого внимания. Наблюдая за ним в тусклом свете лампы, Пенелопа не могла не отметить жалкого состояния его сюртука, не говоря уже о старомодности покроя. Она почти улыбнулась, вспомнив, как выглядел лорд Гарри при их первой встрече. Правда, этот джентльмен не был таким заросшим и лохматым. Хотя было видно, что большого значения своей внешности он не придавал. Как, возможно, и ее, понадеялась Пенелопа.

Но что они здесь делали? Кто схватил ее? И при чем здесь этот добрый взъерошенный человек? Наверняка он не враг, но тогда почему он находится здесь с ней?

Он затеял в тени какую-то возню, и Пенелопа напрягла глаза в попытке разглядеть, что он делает. В воздухе запахло пылью и сыростью. У Пенелопы запершило в горле.

— Вот, возьмите, если вам холодно, — сказал он, вернувшись с большим свертком клеенки.

От нее несло тухлой рыбой. По крайней мере, Пенелопа могла этим прикрыться. Находившийся с ней человек не представлял собой непосредственной угрозы, но в любой момент могли вернуться ее похитители. Кто знает, что у них на уме и что могут сделать с довольно привлекательной и, по существу, беспомощной молодой женщиной в ночном одеянии? Возможно, пахнуть отбросами и распадом было не такой уж плохой идеей. Пенелопа накинула на себя плащ и поморщилась.

— Боюсь, здесь в порту не хватает сладких запахов, — сказал человек. — Но по крайней мере вы не будете дрожать.

— В порту? Мы в порту?

— Думаю, что да, хотя меня доставили сюда почти в таком же состоянии, как и вас.

— И зачем они это сделали? Что им от нас нужно?

Он пожал плечами, что добавило морщинок его и без того мятому сюртуку.

— Выкуп, наверное.

— Выкуп?

Это звучало зловеще. После того, что она причинила Энтони, было, вероятно, чересчур оптимистично надеяться, что он заплатит деньги, чтобы ее вернуть.

— По этой причине они и схватили меня, хотя первыми на меня охотились египетские лоялисты, а кто эти люди, я не имею представления.

— Египетские лоялисты?

— Да. Боюсь, это длинная история. Я думал, что все разрешилось, когда они сдали меня и позволили привезти обратно в страну, но, очевидно…

— Постойте минутку… это вы о чем? Кто нас похитил?