рабочем выдрал, – Рысь окончательно сдалась под армейским натиском. – И прогнал.

– Шиматта, – обалдела Мифунэ. – Вот он у вас деспот. Ну пришла, ну даже нарушила, так что, просто выгнать не мог, что ли, как все нормальные мужики? У наших до рукоприкладства только раз дошло, когда один йуный гений на посадке с запитанным спуском пулемётной батареи козла дал и диспетчерскую вышку обстрелял.

Рысь потупилась и засопела.

– Погоди. – Мифунэ привстала на коленях в пилотском кресле и подалась к собеседнице в попытке заглянуть ей в лицо. – Ты что? Правда? Из всех стволов?

– Из трёх, – жалобно пролепетала Рысь себе под нос. – Электроспуск в крыло на сборке вверх ногами забили…

– Мва-ха-ха! – Тоня Мифунэ запрокинула голову и без малейшего стеснения загоготала в голос. – Ну ты крута, мать!

Возле перекрытий ангара что-то нехорошо щёлкнуло. Сквозь гул шторма и хрип статики пробились звуки, которые тут, казалось бы, звучать не могли в принципе.

– А это ещё что за?.. – Тоня Мифунэ подняла фляжку к глазам и опасливо принюхалась, – Вроде б и выпили совсем ничего?

– Ну, мы же не могли до музыки допиться? – испугалась Рысь. – Ведь не могли, да? Ку-урва, ну только не опять!

– А кто нас знает, – забулькала остатками бренди Мифунэ. – Допивать будешь?

– Допивать… – Пшешешенко мрачно задумалась, мотнула головой и протянула руку. – Буду!

* * *

– Ну что же, минна-сан, у меня для вас плохие известия. – Такэда недовольно рассматривал шифровку. – Ветер до семидесяти узлов. Командованием флотского конвоя принято решение бороться за живучесть отдельных бортов в рассыпном строю, на усмотрение командиров и капитанов, по наблюдаемым обстоятельствам. То есть когда всё это хоть немного закончится, нам придётся не только и не столько заниматься тем, ради чего нас отправили в сторону конвоя, сколько, прежде всего, искать отдельные суда и помогать им вернуться к общему строю. На лёгких кораблях эскорта и судах гражданской постройки ожидаются людские потери и повреждения, эквивалентные боевым. Магнитная буря скорей всего продолжится и сделает любую радарную навигацию крайне стеснённой.

– Айвен Иванович, – Збых Кащенюк поднял руку, словно прилежный ученик на экзамене. – При некоторой калибровке…

– Флотского радарного поста Марк IX? – усмехнулся Такэда. – Там даже на тридцатитысячнике едва четвёрку отжалели, и то ввиду того, что у командования Белого флота своих танкеров этого тоннажа – на пальцах можно посчитать. А всю мелочь нам придётся собирать на глазок… Ну что ещё такое?

– У нас отклик на сонаре, командир. – Вестовой испытывал вполне явную неловкость. – Но… Айвен Иванович, акустик говорит, что это проще дать послушать.

– В трансляцию, – мрачно приказал Такэда.

– …dem dunklen Wald von Paganowo, brach er ein bei Tag ach bei Nacht, – под лёгкий гул помех отчётливо раздалось из динамиков. – Bis er dann den frechen Rauberburschen, eines Tages zur strecke hat gebracht…

– Аккордеон, – опознал Збых Кащенюк.

– И хор, – добавил Харальд Катори. – Детский. Песня разве что выбивается.

– Und der Rauber, ja, der trug ein Holzbein, war ein richt ger Morder ja sogar… – классическая имперская легенда о противостоянии обедневшего, но честного лейтенанта Нагеля и бандитского владыки лесов Паганово тем временем продолжалась. На много голосов и совершенно точно вживую.

– Так вот как звучит сумасшествие, – когда голоса начали старательно выводить припев, Такэда не выдержал. – Мне кто-нибудь может объяснить, что имперский детский женский хор делает под моим судном в шторм глубоким вечером посреди нигде?

– Движется параллельным курсом на глубине около двухсот футов, Айвен Иванович! – отрапортовал Збых Кащенюк.

ВАС-61 «Кайзер-бэй» дрогнул и пошёл в крен. Где-то за переборками застонал металл. Мучительно долгую минуту сопромат и ярость стихии боролись друг с другом, и наконец корабельная сталь и человеческий гений одержали победу.

– В бортовую сеть вещания, – приказал Такэда.

– Айвен Иванович? – удивился Збых Кащенюк, но приказ исполнил. На смену аккордеону тем временем пришёл саксофон.

– Надо же, – меланхолично заметил Харальд Катори. – «Серенада лунного света». Клубная переделка оригинала девяносто второго года.

– It’s in my dream I find the right moment. – Спутать гремевшую на всю Конфедерацию главную тему ленты с легендарным Тоби Фуруя оказалось решительно невозможно. – It is the night that brings me the moonlight. And though I know it’s too late to call you, your shadow always right by my side…

Саксофон и голос переплелись и теперь резонировали из точек вещания по всему авианосцу.

– Not all the tears I cry are made of sorrow. – Кем бы ни была неизвестная исполнительница, в паре с ней саксофон мастерски пел без слов на два голоса. – Reflected pools that will never dry!

Судя по шквалу аплодисментов по окончании песни, слушала ту вся лодка без исключения. А если верить металлическим отзвукам, кто-то столь же упорно транслировал весь музыкальный шабаш по системе бортового оповещения, будто задавшись целью заглушить шторм на поверхности.

– Интересно, чем занят их акустик? – задумчиво спросил в пустоту Такэда. – И вообще, жив ли он после такого издевательства…

– Ко-мис-сар! – неслось тем временем из-под воды. – Ко-мис-сар!

После небольшой паузы аккордеон и сакс урезали такое, чего сам Такэда слышал разве что в портовых кабаках. И то далеко не всяких.

– Ах, Ярик, шёб ви сдохли, ви мне нравитесь! Прожить без вас совсем я не могу! – голос новой исполнительницы совершенно точно оказался женским. – Ах, Ярик, ми поженимся, поправитес! Не нужно будет плавать вам в Баку!

– Комиссар, – обалдело произнёс Харальд Катори.

– Строго, – в такт ему откликнулся Збых Кащенюк. – Имперско.

– Айфэн бойдэм ваксн кнышес, инэм тухэс мэдалэм, – продолжала совершенно искренне и явно столь же адресно выводить нецензурный клейзмерский припев неведомая имперская комиссар. – Ин дер тохэ тренди момэн, киндер махэн зах алейн!

– Кто-нибудь, пожалуйста, скажите мне, что «Ярик» – это не тот, кого я вслух лишний раз на вахте поминать боюсь? – демонстративно попросил Харальд Катори.

– Насколько можно верить Кривицкой, именно он, – раскрыл всплывший наружу секрет Полишинеля Такэда. – Наши секретчики убедительных аргументов против не отыскали. И вот что ещё, Харальд-сан…

– Да, Айвен Иванович? – обречённо вздохнул Катори.

– Зная образ нашего вероятного противника в Империи, это совершенно в духе прочих его поступков на публику, – добил командир подчинённого. – За прошлые Ярослава фон Хартмана даже на берег отправить без участия личных врачей Янтарного трона не смогли.

– Девочки! Красивенько танцуем! Гоп-гоп-гоп! – утробно, как из пучин унитаза, донеслось напоследок сквозь помехи с акустической станции. К глубокому облегчению Такэды, курсы борта и случайной подводной встречи неумолимо расходились.

По молчаливому жесту Такэды передачу отключили. Он взял микрофон в руки, выдохнул и начал свою речь:

– Внимание экипажу. С вами говорит командир судна. Музыка, которую вы только что прослушали, звучала на борту имперской