Также с боярами договорились со следующего года начать опытное мелкосерийное производство, помимо зеркал, свинцового стекла (хрусталь и флинтглас – оптика), с непомерным задиранием вверх цен на хрусталь, все-таки свинец целиком и полностью был импортным металлом. На том я и отбыл, пообещав, по возможности, приехать с проверкой зимой.

В Смоленск из Зароя прискакали, когда было уже совсем темно. И даже на княжеском Свирском подворье стояла тишина. Десятник стал громко барабанить в закрытые ворота детинца. Спящая воротная стража засуетилась, ворота со скрипом открылись. Помогать мне спускаться с коня наземь было некому. Все мои дворяне, их ученики как-то незаметно для меня оказались разбросанными по производствам или выполняли другие данные им поручения. Поэтому пришлось самому слезать с опостылевшего за долгую дорогу седла.

На крыльце появилась засуетившаяся челядь князя. Под окрики сопровождавших меня в пути дружинников слуги стали торопливо выставлять в трапезной холодные закуски.

В свой ильинский терем я не поехал, так как завтра предстоял важный день – князь собирался совещаться со своей дружиной относительно предложенного мною проекта панцирной пехоты, и мое присутствие там было обязательным. Будить среди ночи князя я не стал, а, перекусив на скорую руку, как убитый завалился спать.

Октябрь – декабрь 1233 года

В светлице Изяслав Мстиславич собрал весь командный состав своей дружины.

– Слушайте, дружи, что я вам скажу! – князь обвел взглядом собравшихся. – Разделитесь на полусотни и пойдете имать из общин-вервей и весей людин. Так вы будете выполнять введенный мною «призывной урок»! Каждая полусотня за листопад месяц должна привесть в Гнёздово семьсот пятьдесят молодых здоровых отроков и бобылей[17] до тридцати лет для ратного обучения.

– Княжич, верно, это дело измыслил? – не скрывая улыбки, спросил воевода Злыдарь.

– Вместе решили! Будем создавать пешие войска как в ромейских землях!

– И кто этими смердьими ратями верховодить будет? – подал голос Малыть.

– У меня счас двадцать десятков дружины. Может, кто из десятников и рядовых гридней согласится.

– За отдельную от меня плату, – вставил я свои пять копеек. – О ее размерах поговорим позже, она будет напрямую зависеть от результатов вашей ратной науки. И сразу скажу, все командиры должны будут беспрекословно слушаться меня и учить не только своим ухваткам и строю, но и тому, о чем я им буду говорить.

Первым поднялся Клоч, подмигнув мне при этом, потом не очень решительно встали десятники Малк, Бронислав, Аржанин.

– Я согласен, но токмо если в цене сойдемся… – последним из присутствующих на собрании выразил желание присоединиться к затеваемому мной делу Твердила, нетвердо стоящий на ногах и мучающийся с похмелья.

Десятник хорошо так на водку подсел.

– Вот и ладно! – князь довольно хлопнул в ладоши. – Потом еще некоторых рядовых гридней тоже к пешцам пристроим.

С бортов ладьи я любовался на проплывающие мимо берега, на ярко расцвеченную солнцем золотую смоленскую осень. Солнечные лучи просвечивали насквозь березовые рощицы, но терялись в густых ельниках, выглядывающих с песчаных круч.

Вдали от Смоленска я оказался вместе с одним из ладейных отрядов, состоящим из пятидесяти дружинников, отправившихся в «поход за головами». Этим отрядом руководил второй сотник Фёдор. Мне хотелось лично проконтролировать рекрутируемый призывной контингент. К лодочным кормам были прицеплены ладьи, шедшие вслед порожняком. Из этого рейда в срочно строящиеся гнёздовские казармы планировалось доставить триста – триста пятьдесят призывников.

Казармы возводились в Гнёздово, так как размещать учебные базы под Смоленском было крайне нежелательно. Войска, никак не подконтрольные смоленскому вечу, не входящие в смоленское ополчение, могли серьезно разозлить горожан (подстрекаемых боярами), вплоть до бунта, благо имеются соответствующие печальные прецеденты. О чем можно говорить, если даже дружина смоленского князя размещена за пределами окольного города?! Поэтому Гнёздово видеось идеальным вариантом, с уже налаженной кое-как инфраструктурой.

Между тем ладья, вместе с ее товарками, медленно выгребала вверх по студеным водам реки Вопь. Во время движения с помощью сети ловили рыбу, а на стоянках вдоль берегов, густо поросших ольхой, готовили уху. Мы направлялись в волость Великие Вержавляне, исполняя введенную князем новую повинность «призывной урок». Наша задача по набору рекрутов сильно облегчалась тем обстоятельством, что три четверти деревенек (весей) Смоленского княжества располагались на берегу речек, поэтому удаляться в глубину лесов приходилось не часто.

– Глянь, княжич, на берег, – заговорил со мной сотник Фёдор. – Я тебя сейчас обучу, как надо определять, где смерды живут. С реки далеко не все приречные веси сможешь воочию увидеть. Видишь, как на том склоне реки лесок жидким стал, а за ним проплешины полей проглядываются?

Я согласно кивнул головой.

– Это верный признак деревень!

Все верно! В прибрежных зарослях ивы обнаружилась хлипкая пристань. Первыми причалили к ней дружинники шедшей впереди ладьи и стали быстро соскакивать на берег, готовые в любой момент занять круговую оборону и отразить внезапное нападение. Вслед за первой ладьей и мы сошли на берег, оставив дружинников третьей ладьи на реке завистливо за нами присматривать.

Жители первой встреченной нами веси жили кто в рубленых избах, кто в полуземлянках, зимуя вместе со скотиной, так как печи-каменки не спасали от устанавливающихся время от времени лютых морозов.

Мирные пахари встретили нас на окраине своей веси вооруженными. В руках они сжимали рогатины, дубины и луки со стрелами. На мой удивленный вопрос по поводу оружия Фёдор ответил:

– А что ты хотел, княжич, здесь у нас почитай каждый мужик охотник.

Жители, убедившись, что мы не тати, а княжьи люди, стали сразу менее настороженными, а зря!

Собрав всех мужиков в кучу, сотник зачитал княжеский указ:

– Великий князь Смоленский постановил ввести для вольных людин княжества новый «призывной урок». На воинскую ратную учебу до весны каждая свободная община-вервь должна выставить справных уношей и молодых бобылей.

– На кой энта напасть? Война никак с кем началась? – из толпы тут же раздались обеспокоенные голоса.

– Никакой войны пока нет, слава богу! – при этих словах сотник поплевал через левое плечо. – Призывников будут у князя всю зиму не только учить ратной науке, но и кормить от пуза, а по весне отвезут по домам, успеют еще пахарьством заняться! И вам, оставшимся здесь, лучше будет – жратвы, заготовленной на зиму, вам же больше достанется!

– Хрен с ней, со жратвой! – решительно махнул рукой староста. – Не было такого! Ни за что ни про что мужиков из семей на всю зиму забирать! Мы положенный нам оброк – меха и воск с медом в погост – уже отдали! Мужиков на зиму заберете, а охотиться кто будет, бабы?